А у меня грустная картинка: приступ

[Маг и Чародей]

@темы: Ukitake Juushirou

---

[_Inga_]

Продолжаю выкладывать обещанные фанфики.
И опять Автор: Eswet
Название: Еще одно утро в тринадцатом отряде.
Рейтинг: PG
Жанр: романс,юмор
Персонажи: Кераку Шунсуй/Укитаке Джууширо

Капитан Кёраку не видел капитана Укитакэ уже месяца полтора. И это было, по меркам Кёраку, неприлично долго.
С какого перепугу дед Яма услал восьмой отряд патрулировать Хиросиму, осталось неизвестным. То есть, конечно, у коммандера какие-то соображения по этому поводу были, но вслух он их не озвучил. По мнению Кёраку, повышенная концентрация холлоу в этом городе никак не стоила того, чтобы бросать туда целый отряд, да еще именно его. Послали бы третий... по крайней мере, новоиспеченный их капитан порезвился бы.
Однако Ямамото возражений не принимал, и потому восьмой отряд неполных шесть недель болтался по Хиросиме, отправляя в лучший мир по три десятка холлоу в сутки. И если первые дня три это могло еще показаться забавным, то дальше... Заскучала даже Нанао.
И вот сегодня адская бабочка принесла, наконец, приказ об отзыве отряда домой.
Возвратившись в родные стены, личный состав повалился спать, настолько работа в мире живых всех вымотала. И только капитан Кёраку отправился через пол-Сэйрейтея в гости. Ну, если можно так назвать визит, наносимый в предрассветных сумерках.
Тринадцатый отряд тоже благополучно дрых, а как обходить дежурных, Кёраку научился не вчера и даже не сто лет назад. Привычной дорогой, по крышам, стенам и галереям, он добрался до цели.
Фусума беззвучно раздвинулись. В полутьме спальни Кёраку различил белый четырехугольник постели, темную стойку с мечами... По мере того, как глаза привыкали к скудному освещению, становилось видно - Укитакэ спит спокойно, никаких там компрессов на голове, выражение лица абсолютно безмятежное - значит, чувствует себя нормально.
Кёраку шагнул внутрь, с пятки на носок, как ему казалось - совершенно бесшумно. И вдруг краешком глаза заметил, как рука Укитакэ, лежащая поверх одеяла, чуть-чуть шевельнулась. Медленно складываясь в фигуру для одного из связывающих заклинаний.
- Эй, Джуширо! - завопил Кёраку сдавленным шепотом. - Не надо! Это я!
"Спящий" моментально пробудился - открыл глаза и улыбнулся.
- Ну и чего ты крадешься, как не свой? - тихонечко проговорил он. - Давно вернулся?
- Да только что.
- И сразу ко мне? Выспаться не пробовал сначала? Укладывайся немедленно, авантюрист.
Дважды приглашать в таких случаях не приходилось никогда. Кёраку вывернулся из одежды гораздо быстрее, чем можно было бы ожидать от человека, славящегося своей неторопливостью в любом деле. Нырнул под гостеприимно откинутое одеяло. И, притянув к себе Укитакэ, выдохнул:
- Ты просто не представляешь, как я соскучился, Джу-тян...
- Неправда, представляю, - возразил тот. - Спи давай, я никуда не денусь.
- Спать?! В такой момент?! Ну вот еще... - успел возмутиться Кёраку, но на последнем слове отчаянно зевнул и через две секунды уже в самом деле спал, обнимая Укитакэ так, словно боялся, что кто-то его отберет.
Беловолосый капитан улыбался, глядя в потолок, и рассеянно гладил спутанную гриву ночного гостя. Сон не шел.
Еще часа через два в дверь сначала осторожно поскребся, а затем заглянул Шиба Кайен. Весело округлил глаза; в ответ на вопросительный вгляд Укитакэ энергично мотнул головой: ничего, мол, дело терпит! - и скрылся, заботливо задвинув фусума и даже наложив на вход кеккай из тех, что не снять снаружи, зато изнутри - запросто.
Кёраку проснулся около полудня, совершенно счастливый.
- Пришел в себя? - приветствовал его Укитакэ. - Тогда отпусти меня, я схожу гляну, что случилось. Кайен заходил с утра, - пояснил он, видя недоумение друга.
- Заходил?! - у Кёраку глаза полезли на лоб, как только он представил себе, что подумал лейтенант Шиба...
Укитакэ расхохотался.
- Шунсуй! Ну ты как с луны свалился! Неужели ты думаешь, что Кайен не в курсе?! У меня, знаешь ли, наблюдательный и умный лейтенант.
- Получается, что у меня - нет? - даже немного обиделся Кёраку, который всячески оберегал Нанао от подробностей своей личной жизни.
- У тебя - милая юная девочка, - сказал Укитакэ, одеваясь, - подрастет немного и все поймет. Если раньше не сбежит от тебя. Я пошел заниматься делами, а ты как-нибудь замаскируй, что ли, свое явление в ночи. Кайен все знает, конечно, но остальному отряду совершенно незачем строить догадки, с чего это ты у меня ночуешь. Здесь, в конце концов, дети из приличных домов служат...


И фанарт:

Одомашненный тайчо, то есть тайчо в домашней одежде. Маскируется, нэ? А то капитанское хаори уж слишком заметное

@темы: fanart, Ukitake Juushirou, Kyoraku/Ukitake, fanfiction

---

Очаровательнейший капс

[Маг и Чародей]

@темы: Ukitake Juushirou, Разное

---

"Когда все правильно", автор: Anele

[Маг и Чародей]

"Когда все правильно", автор: Anele
Автор: Anele
Название: «Когда все правильно».
Бета: ria, Silent Guest
Пейринг/персонажи: Укитаке, Хисаги.
Рейтинг: отсутствует.
Жанр: сказка с моралью
Саммари: о том, как капитан Укитаке рассказывал сказку, и что из этого получилось.
Предупреждения: см. жанр.
Дисклеймер: а куда деваться? Отрекаюсь.

У капитанов Готей 13 было много обязанностей. Даже если часть из них брали на себя помощники, все равно, свободного времени оставалось не так и много. Большую его часть Укитаке Джууширо проводил с Кьораку Шунсуем, за бутылочкой саке, но иногда ему требовалось одиночество.
К сожалению, именно с ним при должности Укитаке и возникали самые серьезные проблемы. Поэтому, когда получалось урвать несколько часов, Джууширо сбегал в Руконгай, в дальние районы. И даже за дальние районы, где в буквальном смысле не было ни души.
Он брал с собой немного еды, флягу с питьем, и сидел возле ручья или под деревом, разглядывая небо. Так он отдыхал уже не одно столетие и, разумеется, случалось, что отдыху мешали. Неурочная бабочка со срочным донесением, Пустой, или, вот как сегодня, неизвестно откуда появившийся подросток.
Взъерошенный, настороженный и очень голодный. Они с Укитаке почти минуту внимательно смотрели друг на друга. Неизвестно, о чем думал мальчик, а Джууширо решал, как лучше будет поступить. Наконец, он приглашающе махнул рукой и указал на горку рисовых колобков.
Мальчик предсказуемо не двинулся с места, но на еду бросил такой взгляд, что Джууширо откашлялся и позвал:
- Иди сюда, не бойся. Я тебя не обижу.
Снова никакой реакции, кроме недоверчивой ухмылки. Укитаке вздохнул и попробовал еще раз:
- Если хочешь, я оставлю тебе поесть и уйду, но мне бы не хотелось. Тут очень хорошо, а мы с тобой друг другу не помешаем.
К недоверию прибавилось удивление. Укитаке достал флягу, отпил горьковато-терпкого настоя и плотнее закутался в хаори. Ему уже стало интересно, сумеет он вызвать доверие у мальчика или нет. К шинигами в Руконгае относились по-разному, но дети обычно мечтали попасть в Академию. По крайней мере, те, кто обладал духовной силой.
Шаг за шагом, по краю поляны, мальчик подобрался ближе. Не столько рассчитывая, что сумеет постоять за себя, сколько чтобы не признаваться, насколько хочет есть. Наконец перепачканные травяным соком пальцы цепко сомкнулись на предложенном угощении, и мальчик отпрыгнул в сторону, глотая колобок прямо на ходу.
- Ты так подавишься, - предупредил Укитаке, сдерживая улыбку. – Присаживайся. Повторяю, я не причиню тебе зла.
- А почему я должен вам верить? – голос был хрипловатым, еще ломающимся.
- Интересный вопрос, - капитан улыбнулся. – Ну, например, потому, что я не лгу. Подойдет?
Мальчик долго смотрел, чувствуя подвох, потом кивнул.
- Я неправильно спросил.
- Не неправильно, - уточнил Джууширо, протягивая ему еще один колобок. – Ты просто спросил, а вопросы здесь мало уместны. Ты или веришь и принимаешь за это ответственность, или не веришь, на тех же условиях.
- А можно не верить, но допускать, что сумеешь поверить?
Все еще стараясь держаться на расстоянии, мальчик схватил с расстеленной салфетки следующую порцию, но жевал уже медленнее.
- Можно. Только в итоге все равно придется определиться, что тебе ближе. Доедай, здесь еще достаточно.
- Сложно, - вздохнул мальчик и уселся на траву, скрестив ноги.
- Вовсе нет. И, уверен, ты так и поступаешь, только не задумываешься. Обычно это называют выживанием.
- Но тут все просто. Или ты или тебя. Это Руконгай, - он неопределенно повел плечом.
- Здесь всего лишь не используют красивых слов.
- Ну да… потому что их не знают, - мальчик усмехнулся краем рта. – А… в Сейрейтее действительно все точно так же?
Укитаке посмотрел на него с уважением. Парнишка оказался неглуп. Если в будущем уровень его духовной силы окажется достаточно высок, из него может получиться неплохой офицер. Когда-нибудь в будущем, если мальчик доживет до этого времени.
- Как тебя зовут? – спросил капитан.
В прищуренных глазах снова мелькнуло недоверие. Мальчик склонил голову к плечу, словно прикидывая, зачем эта информация шинигами.
- Хисаги Шухей, - наконец снизошел он. – А вас?
- Капитан тринадцатого отряда Готея, Укитаке Джууширо.
- Капитан? – недоверие сменилось восхищением и… нет, не завистью, а тоской. Тягой к недостижимому.
- Нет ничего невозможного, Хисаги Шухей. И я говорю об этом вовсе не потому, что у меня такое высокое звание, - добавил Укитаке, прежде чем мальчишка открыл рот.
- А потому, что вы его достигли, - огрызнулся Шухей, схватив сразу два рисовых колобка.
- Что мешает и тебе попытаться? В Готее немало выходцев из Руконгая, происхождение не помеха. А духовная сила у тебя есть.
- Пока от нее одни проблемы.
Шухей говорил скорее насмешливо, чем жалобно, но Укитаке все равно не понравился его настрой. Так, шутя, можно убедить себя в том, что не стоит даже пытаться.
- Смотри, - капитан поднял руку и указал на подсвеченное закатным солнцем облако, - Кого оно тебе напоминает?
Мальчик удивленно покосился на Укитаке, но облако рассматривал долго и вдумчиво.
- Дракона, - неуверенно предположил он наконец, - Только странного какой-то.
- Это западный дракон, - пояснил капитан, - И это я.
- Что значит вы? – нахмурился Шухей, - Вы в него превращаетесь?
- Нет, - Укитаке рассмеялся, - Этого еще не хватало. Просто я. Только в другом мире.
Шухей осторожно положил на тряпочку рисовый колобок и собрался скользнуть в темноту, но Укитаке поймал его за плечо и вложил в ладонь недоеденное угощение.
- Не бойся, я не сошел с ума. Об этом очень мало, кто знает, но наш мир не единственный, Шухей.
- Ну да… еще есть мир живых.
- И он и множество других. Часть из них совсем не похожа на наш, мы бы даже не смогли там жить. Зато другие совпадают почти полностью. И там тоже есть Хисаги Шухей, может быть, даже такой же лохматый.
Мальчик невольно провел рукой по торчащим в разные стороны прядям и насупился, заметив веселую улыбку Укитаке.
- Но существует мир, возможно, он единственный такой, где есть и Хисаги Шухей и Укитаке Джууширо, только облик у них другой.
- А какой у меня? – вырвалось у мальчика. Он тут же сжал зубы на комке липкого риса, делая вид, что усиленно не верит капитану.
- Я не знаю, - Укитаке протянул ему флягу с травяным настоем, - Держи, это не очень вкусно, но безвредно и утолит жажду. Узнать, как выглядит твой двойник, не так и просто. Можно целыми днями смотреть в небо, но не увидеть ничего. Я подозреваю, первый раз он появляется, когда в твоей жизни происходит что-то очень правильное, нечто, предназначенное именно для тебя.
- И когда появился ваш?
- Когда я передумал бросать Академию, - Укитаке улыбнулся, запрокидывая голову и всматриваясь в золотистые блики на крыльях дракона.
- Почему? – Шухей изумленно подался вперед, снова глядя на него, как на сумасшедшего.
- На первом курсе мне пришлось несладко. Я был самым маленьким, самым слабым и очень гордым. Мой лучший друг всегда защищал меня, но меня это не устраивало. Хотел сам, а не получалось, поэтому едва все и не бросил. Когда же я понял, что бегством ничего не решишь, и надавал себе подзатыльников, то увидел дракона.
- А сейчас почему? – мальчик переводил взгляд с Укитаке на дракона, - Сейчас что правильного происходит?
- Значит, что-то происходит, - капитан улыбнулся и плотнее завернулся в хаори. – Если что-то действительно важное, я об этом обязательно узнаю, правда?
- Наверное, - Шухей дернул плечом, - А… А в Академию сложно поступить?
- Всем по-разному. Если у тебя достаточно силы и упорства, то должно получиться.
Шухей улегся на траву, заложил руки за голову и закрыл глаза. Укитаке украдкой поглядывал на него и думал, что этот мальчишка точно рискнет. И у него получится, обязательно получится, пусть и не сразу. Наверное, Шухей подумал о том же, потому что на последней светлой полоске неба вдруг появился дымчатый силуэт небольшого, поджарого зверя. На миг он закрыл собой тускнеющий солнечный диск и исчез, слившись с фиолетовой ночью. Укитаке снова посмотрел на мальчика, но промолчал. Увидеть Шухей ничего не успел, а на слово не поверит.

Лейтенант девятого отряда Хисаги Шухей сидел на крыше и рассеянно поглаживал ладонью новенький шеврон. Он получил его два дня назад, вчера обмывал с отрядом, а сегодня протрезвел и попытался осознать, что все-таки случилось.
Шеврон лежал у него на коленях, носить знаки отличия в Готее принято не было, но Хисаги очень хотелось повязать его на руку. Хоть ненадолго, полюбоваться. Убедиться, что повязка находится там, где ей и должно находиться. Потому что так правильно.
Хисаги усмехнулся. Сказку, рассказанную маленькому Шухею капитаном Укитаке, он вспоминал часто. И как красивую легенду, и как неожиданно действенный импульс для достижения желаемых целей
Лейтанант, щурясь, поднял глаза на закатное солнце и замер, вцепившись в шеврон, как в последний ощутимый кусочек реальности. По оранжевому лучу неспешной трусцой бежал большой мохнатый волк.

Отсюда

@темы: Ukitake Juushirou, Shuuhei/Ukitake, fanfiction

---

[_Inga_]

Путь запрета
Автор: Eswet
Фэндом: "Bleach"
Рейтинг: PG
Пейринг: Укитакэ/Бьякуя, упоминается Кёраку/Укитакэ
Жанр: романс, драма
Примечание: написано на Блич-фикатон для orocchan
Дисклеймер: моего тут только сюжет.

...У Бьякуи от напряжения разболелась спина. Нет, не то чтобы наследнику клана было непривычно по нескольку часов сидеть в официально-неподвижной позе – он давно уже научился в такой ситуации расслаблять то одну, то другую группу мышц; под слоями церемониальных одежд этого не заметил бы и самый ярый традиционалист. Но сегодня напряжение было скорее моральным, нежели физическим. Знать Сейрейтея – наперечет знакомая с младенчества – это одно, а вот Ямамото Генрюусай Шигекуни, глава Готэй-13 – это совершенно другое. Особенно когда ты в его кабинете, просишь соизволения в этот самый Готэй-13 поступить. Особенно когда ты – за несколько поколений единственный в своем клане, чей уровень духовной силы позволяет надеяться на достижение со временем банкая.
О, разумеется, Бьякуя закончил Академию. И само собой, он закончил ее с отличием. Будь иначе, он сам не решился бы подавать прошение. Наследник клана Кучики не мог быть небезупречен в таких простых вещах – эту убежденность он носил в себе как стальной стержень, на который нанизывалось все: речь, манеры, учеба, знакомства...
Он шел к этому годы. Тренируясь до одури, до кровавых мозолях на ладонях и до обмороков из-за перерасхода рейяцу. Засыпая на рассвете за уроками. Заучивая заклинания так, что потом мог читать их хоть задом наперед, стоя на одной ноге, с закрытыми глазами. Отец хмурился, беспокоясь за здоровье Бьякуи, но упорство сына одобрял.
Правда, старшим иной раз случалось неодобрительно высказаться о нынешних нравах в Готэе – дескать, времена уже не те, непочтительность, пьянство и разврат даже среди высших чинов. Особенный всплеск брюзжания случился совсем недавно, когда капитаном одного из отрядов назначили Урахару Кискэ – притчу во языцех среди знатных семей, безродного выскочку, посмевшего набиться в приятели наследнице клана Шихоуин. Поведение Йоруичи-химэ вообще все, целиком, было поводом для вечного вялотекущего скандала. Притом – отважные сплетники! – скандал не утих даже тогда, когда Йоруичи заняла пост главы Оммицкидо. Впрочем, золотоглазую принцессу это, казалось, нисколько не волновало. Ее вообще, похоже, ничто не волновало. Бьякуя отчаянно завидовал этому ее царственному безразличию, и так же отчаянно старался этого не показывать. Однако Йоруичи позволяла себе также дурачиться в самое неподходящее для этого время, и хотя Бьякуя был ей весьма благодарен за мимоходом преподанные уроки шунпо, принцесса отнюдь не стала его идеалом.
Идеален не был и Шиба Кайен, необычайно одаренный – хоть и из изгнанного клана – юноша немного младше самого Бьякуи. Ему тоже пророчили в будущем банкай – и вообще шикарную карьеру, если, конечно, бесшабашный и импульсивный парень не натворит чего-нибудь такого, что в комплекте со статусом изгнанника навсегда закроет ему путь к высшим должностям. Бьякуя иногда смутно желал Кайену каких-нибудь неприятностей (а потом ужасно стыдился подобных мыслей): великолепный, жизнерадостный, легкий что на руку, что на язык Шиба его раздражал.
Идеалом не был даже Кёраку Шунсуй, один из старейших капитанов Готэя. Младший брат главы рода, «отрезанный ломоть», и в шинигами-то ушедший из-за конфликта с семейством. С первой встречи он запомнился тогда еще совсем юному Бьякуе оглушающе огромным – не размерами, но ощущением его присутствия в помещении. Кёраку не был шумен или слишком подвижен, он просто был здесь – и немаленький зал для приемов в отчем доме внезапно показался наследнику клана до обидного тесным. Позже Бьякуя понял, что виной тому не злой умысел гостя, а лишь его духовная сила, которая проявляется, даже если ее тщательно удерживать. Это внушало почтение, но стать таким же не хотелось. Это было не в стиле клана Кучики. Равно как и падкость на женщин, каковую Бьякуя вообще почитал за дурновкусие.
Однажды вместе с Кёраку пришел еще один капитан. Отец едва заметно свел брови – малознакомый, очень не светский персонаж, из аристократов, но не самых высокородных... кто знает, чего от него ожидать? Однако не прошло и получаса, как глава клана перестал беспокоиться. Капитан Укитакэ был любезен, умел поддержать разговор на любую тему, обладал манерами, достойными старшей знати, и даже умудрялся нейтрализовывать Кёраку, напропалую флиртующего с кем попало. Капитан Укитакэ вообще был само очарование. Пожалуй, единственным недостатком нового гостя было постоянное – но очень деликатное – покашливание в платок. Но, в конце концов, кому из людей не случается не вовремя прихворнуть!
Бьякуя уже потом узнал, что экзотический цвет волос Укитакэ – не наследие предков и не личная прихоть, а настоящая седина; что изрядную часть жизни шинигами проводит в постели – по болезни; что среди высших родов Сейрейтея принято с оттенком подозрения и презрения говорить о карьере капитанов восьмого и тринадцатого отрядов («чего вы хотите?.. любимые ученики сотайчо! Ни одного провала, капитаны сразу после Академии... что-то там нечисто...»). Все это скользнуло в память и там осталось бесполезным балластом.
Бьякуя не на шутку влюбился в пусть не идеальный, но щемяще-притягательный, как цветение сливы, единожды виденный образ. И именно за этим образом он гнался потом, все годы обучения в Академии, воскрешая в памяти немногое виденное и пытаясь воспроизвести предельную сдержанность духовной силы и мимолетное тепло в выражении глаз, элегантную скупость движений, легкую заинтересованность при разговоре... Что-то, как ему казалось, получалось, что-то не давалось принципиально, что-то просто шло вразрез со всем, чему Бьякую научила жизнь наследника клана. Да и образ в мыслях постепенно размывался, сияя все дальше и утрачивая мелкие детали...
- Кучики Бьякуя, - голос Ямамото-сотайчо скрежетнул по нервам, так что Бьякуя чуть не подпрыгнул. Впрочем, он мог бы поручиться, что на лице у него не отразилось ничего, кроме немного повышенного внимания. Уж в этом-то он достиг совершенства!
- Ваше прошение рассмотрено, и принято решение его удовлетворить.
Другого результата, в общем-то, никто не ожидал. Но – подробности?
- Ваши способности, результаты выпускных экзаменов и стажировок позволяют вам претендовать на пост лейтенанта...
Бьякуя окаменел лицом, стараясь не выдать радостного смятения, бушевавшего в душе. Лейтенант! Вот так сразу! Да! Он может! Он достоин!
- ...Однако в Готэе сейчас нет вакантных лейтенантских мест.
Как с разбегу в холодную воду. Он получит меньше, чем заслуживает.
- Поэтому я принял решение зачислить вас в один из отрядов в статусе вольноопределяющегося. Под моим личным контролем. Ваш капитан будет извещен о ваших возможностях и получит рекомендацию поручать вам задания, соответствующие вашему уровню. Следующее освободившееся место лейтенанта – ваше.
Бьякуя медленно перевел дух. Такого он не ожидал, но... это соответствовало его ожиданиям хотя бы в части обязанностей, если не прав. Кроме того, «под личным контролем» Ямамото – это означало довольно высокое положение. Как если бы он стал личным учеником сотайчо.
- Подождите пять минут, Кучики. Ваш капитан сейчас прибудет.
Нет чтобы сразу сказать, какой отряд! Бьякую внутренне передернуло. Интересное у Ямамото чувство юмора. Колючее.
Спина меж тем ныла все сильнее. Бьякуя прекрасно знал, что «пять минут» в масштабе Сейрейтея вполне могут превратиться в пару часов, и с тихим ужасом приготовился терпеть...
По коридору прошелестели шаги, сухо щелкнула створка двери.
- Вы звали, сэнсей.
Наследник клана Кучики вскочил, обернулся - и больно прикусил язык, чтобы не вскрикнуть.
- Джуширо, это вот тебе, - кажется, на лице Ямамото промелькнуло ехидное удовлетворение. Старик что, видел все переживания Бьякуи насквозь?! – Юноша рвется в шинигами – пусть побудет в твоем отряде, пока для него не освободится лейтенантская должность. А ты мне предоставишь заключение о результатах его работы. И рекомендацию.
- Да, сэнсей, - длинные, еще длиннее, чем в прошлый раз, снежно-белые пряди скользнули по белому шелку хаори, когда Укитакэ поклонился наставнику. Не так чтобы особенно глубоко – знатоки этикета в клане Кучики очень бы возмущались, если б это увидели...
- Кучики Бьякуя, если не ошибаюсь?.. – да, он может и не помнить, что для него мельком виденный подросток...
- Именно так, тайчо! – а вот сам Бьякуя все равно поклонился низко – менее низко, чем до того кланялся Ямамото, но все равно – крайне почтительно.
- Хммм, - кажется, в голосе Укитакэ просквозила легкая растерянность, - а ведь вы, сэнсей, не зачислили его в мой отряд формально?
- Нет, Джуширо, нет. Неопределенный срок, неопределенное положение... не нужно там формальностей.
Бьякуя коротко выдохнул. Значит, он допустил ошибку в обращении. Если нет официального приказа – Укитакэ ему не капитан, точнее, он сам для Укитакэ не подчиненный. Вот она, та самая неопределенность, которую помянул Ямамото. И как выкручиваться?! Обычными светскими почтительными обращениями? Но тогда какой из Бьякуи шинигами, хоть бы и вольноопределяющийся...
- Извините, я не уточнил этого вопроса раньше... сэмпай.
Последнее слово – совсем тихо. Если выводы Бьякуи насчет его статуса относительно Ямамото неверны, то такое обращение – чудовищная дерзость. Но ведь он же не мог прямо спросить «как мне к вам обращаться, Укитакэ-доно?» Кто угодно, но не наследник дома Кучики. Никогда.
Скрипучий смешок Ямамото заставил его замереть.
- Идите оба, - произнес сотайчо.
- Да, сэнсей, - в этот раз Укитакэ и Кучики поклонились одновременно. Только младший из учеников – намного ниже.
Вот что-что, а правильно покидать наставника – это Бьякуя умел.
- Идем, Бьякуя, - позвал Укитакэ, когда они вышли. И улыбнулся.
Бьякуя совсем позабыл, как выглядит эта улыбка. Все то, что он методично проделывал перед зеркалом, враз оказалось полной ерундой. Он забыл, какое тепло, дружелюбие, понимание может жить в одном-единственном, мгновенно исчезающем выражении лица.
- Да, Укитакэ-сэмпай, - выдохнул он, очень рассчитывая, что по нему не видно, как он беспардонно, по-детски счастлив. И бросился следом.
***
- Цвети, Сенбонзакура! – струи смертоносных лепестков хлестали воздух, выплетая причудливые узоры. Наследник клана Кучики не должен показывать своих чувств, особенно если эти чувства недостойны наследника клана. В самом крайнем случае, когда слезы подступают к глазам и не помогает все годами оттачиваемое самообладание, можно уйти на полигон и там тренироваться, выплескивая с рейяцу обиду, разочарование и злость на самого себя.
И ведь никто не виноват, кроме него самого.
И Укитакэ ему, Бьякуе, ничего не должен – а уж тем более никаких ответных чувств. Не говоря уже о том, чтобы угадывать, что молодой шинигами души не чает в своем сэмпае. При том, что Бьякуя ни разу не позволил себе не то что каких-либо признаний – он то и дело одергивал себя и отказывал себе даже в том, чтобы лишний раз зайти к капитану на чай, когда тот звал: боялся, что не удержит на лице маску дружелюбного равнодушия. А продемонстрировать щенячий восторг и безграничное обожание – это, по меркам Кучики, было бы ужасным, несмываемым позором...
И счастье еще, что Укитакэ, при его несколько, по мнению Бьякуи, фамильярной манере обращения с нижестоящими, никогда не прикасается к собеседнику во время разговора – хотя порой складывалось впечатление, что вот сейчас должен бы потрепать по плечу или взъерошить младшему волосы. Бьякуя очень сильно подозревал, что случись такое – и он не удержится, выдаст, как ему на самом деле хочется, чтобы это произошло. Как он мечтает почувствовать на плече тяжелую теплую руку, оказаться близко-близко, чтобы чувствовать призрачно-цветочный запах волос; какое это пронзительно-сладкое чувство, когда от звука капитанского голоса по спине пробегают мурашки и хочется совершить что-нибудь героическое, только чтобы похвалили – с удивленно-растерянно-довольной улыбкой, какая получается только у капитана и ни у кого иного; как Бьякуя страдает одновременно от невозможности быть все время рядом и от осознания, что, даже будь такая возможность, ее пришлось бы отвергнуть. Ибо – не подобает. Нельзя позволять чувствам взять над собой верх. Нельзя показывать слабость. Нельзя, наконец, проявлять неуважение (а что есть подобная страсть, как не неуважение?!) к тому, кто настолько старше и выше тебя по положению.
И Бьякуя считал – не без горечи – что ему удается не терять лица. Он исполнял в отряде функции лейтенанта, потому что настоящий лейтенант тринадцатого пропал без вести, и покуда не истек положенный срок, на его место взять никого не могли. В бою ли, на дежурстве, на тренировке, в общении, исполняя поручения – Бьякуя был одинаково бесстрастен, внимательно следил за тем, чтобы не выразить даже кажущегося высокомерия в отношении старших по званию и не сблизиться слишком сильно с теми, кто младше, слабее, ниже происхождением. А равных ему – по всей сумме характеристик – вокруг не находилось. И оставалось лишь надеяться, что вот еще немного – и ему откроется дорога дальше, в лейтенанты, затем в капитаны, и, может быть, тогда – с позиции наконец-то равного – он сможет приблизиться к Укитакэ настолько, насколько ему, Бьякуе, этого хочется.
А полгода назад Академию закончил Шиба Кайен – и по какой-то дурной случайности получил назначение в тринадцатый отряд.
Десятый офицер, общительный и непосредственный, моментально завоевавший всеобщую любовь... и совершенно не стесняющийся ходить за Укитакэ хвостиком, чуть ли не заглядывая в рот, и в грубоватой форме («Руконгаем пахнет на полет стрелы!» - сказали бы дома) высказывать восхищение капитаном – ему самому и всем, кто пожелает слушать. А капитан только посмеивается, чуточку недоуменно, как будто не привык – хотя Бьякуе давно ясно, что таких влюбленных молокососов Укитакэ перевидал уже, наверное, сотни, и хорошо, коли не тысячи... И Кайен совершенно не сомневается, принять ли приглашение зайти на чай. И именно Кайену, единственному из всех, в награду за удачно выполненное задание достается невозможное: капитанская ладонь, шутливо встрепывающая и без того торчащие во все стороны волосы.
Ну, а Бьякуя продолжает изображать ледяную статую – и каждый день проводит час-другой на полигоне, гоняя почем зря свой шикай.
- Эй, Кучики! – окликнули его – совсем рядом, кому только в голову пришло подойти так близко, когда в воздухе ярится нескончаемая лента розово-блестящих лезвий!
Бьякуя повернулся – и сначала за собственным шикаем не увидел говорившего. А не увидев – догадался, кто его позвал. Потому что во всем Готэе никто больше не носил розового кимоно поверх формы.
- Да, Кёраку-тайчо? – Сенбонзакура вернулась в форму клинка – и в ножны.
- Пойдем-ка поговорим.
Бьякуя послушно последовал за Кёраку, недоумевая: что это вдруг потребовалось капитану восьмого отряда? Виделись они постоянно: в гости к Укитакэ Кёраку заглядывал не реже раза в неделю, с Бьякуей был лениво-приветлив (впрочем, эпитет «лениво» можно было, кажется, применить к любым его действиям), и совершенно точно не мог иметь к вольноопределяющемуся шинигами никаких служебных претензий. Может, это что-то, касающееся Великих родов? Но о чем бы таком особенном брат главы одного рода мог говорить с сыном главы другого?..
Местом для беседы капитан Кёраку выбрал берег пруда, очень живописный в лучах вечернего солнца.
- Бьякуя, - начал он тихо, и молодой шинигами внутренне вздрогнул: он не ожидал ни такого простецкого обращения, ни внезапной серьезности тона. – Я бы попросил тебя прекратить играть на нервах своего капитана.
Только через секунду Бьякуя сообразил закрыть рот.
- Ппппростите, Кёраку-тайчо?! – он даже начал заикаться от неожиданности и нелепости услышанного. – Что вы имеете в виду?..
- Ты знаешь, что. Скажи спасибо, что Укитакэ пока не сообразил, почему ты вокруг него танцуешь - шаг вперед и два назад. Он до сих пор верит в человеческую искренность, а ты так старательно шарахаешься от любого проявления внимания...
- Кёраку-тайчо!! – под маску ледяного возмущения Бьякуя отчаянно пытался загнать ужас пополам с яростью - адскую смесь, вскипевшую в душе. Он так понятен взгляду со стороны?! Он так... смешон со стороны?..
- ...но будь уверен, до него тоже скоро дойдет. И если сейчас он еще просто переживает из-за того, что тебе якобы некомфортно у него в отряде, то когда поймет – станет изводиться от невозможности решить проблему. Поэтому – заканчивай эти игры.
Бьякуя невидяще уставился на водную гладь. В ушах колко позванивало, как от удара бокеном по голове.
- Как бы то ни было, - медленно и очень тихо произнес он, - это не ваше дело, Кёраку-тайчо... – и вскинул голову, услышав в ответ короткий злой смешок.
- Как ни жаль, - практически тем же тоном, тихо, растягивая слова, отозвался Кёраку, - это мое дело. В большей степени, чем чье бы то ни было еще.
Бьякуя озадаченно моргнул. В большей степени?..
Потом образы – все, что он знал из слухов и сплетен, все, что видел сам, но чему не придавал значения или просто не догадывался о смысле увиденного, - вдруг колыхнулись в его памяти, как вода, если кинуть камень в пруд, и встали в стройном порядке, обретя смысл, под знамя слов Кёраку.
- Ой, - сказал Бьякуя, позабыв о необходимости держаться холодно и неприступно. И мучительно покраснел.
И как только он этого раньше не понял.
И каким невероятным идиотом он только что себя показал.
И как только этим двоим удается уже не первую сотню лет избегать повышенного внимания окружающих.
И что ж теперь делать?!
- У тебя три выхода, - подсказал Кёраку, и Бьякуя ошалело подумал, не сорвалось ли у него это самое «что делать» вслух. – Взять себя в руки; пойти объясниться и как-нибудь разрешить вопрос; или просить о переводе в другой отряд.
- Я понял вас, Кёраку-тайчо, - собственный голос показался Бьякуе чужим и непослушным, неудобным, как впервые надетая обувь. – С вашего разрешения, я удалюсь.
Он опасался, что Кёраку скажет «нет, я тебя не отпускаю» и продолжит экзекуцию. Дома так бы и сделали; хотя Бьякуя уже много лет не допускал проступков, за которые его счел бы нужным отчитать отец или кто-то из старшей родни, он прекрасно помнил, как это бывало прежде. Ровные, словно бы пыльные строки традиционных нравоучений, повторенные множество раз, выстраивались в его памяти, как терракотовое войско Циньского императора. А тут... он показал себя в худшем свете, допустил, чтобы его поведение причинило неприятности его капитану и сэмпаю, дошел до того, что ему были вынуждены указать на недопустимость его действий... Это было невыносимо стыдно, но получать выволочку за дело Бьякуя считал нормальным. Да и Кёраку, как-никак, имел право сделать выговор: равный по происхождению, старший по возрасту и положению... кровно заинтересованный в вопросе, наконец.
- Иди, - сказал капитан Кёраку, махнув рукой. И добавил зачем-то: - И не греши.
Уже начиная шунпо, Бьякуя спохватился: а что, вообще говоря, имел в виду Кёраку, называя одним из возможных выходов «пойти объясниться и как-нибудь разрешить вопрос»? От этой мысли он даже утратил концентрацию и сбил шунпо, чего с ним не случалось с четвертого курса; но Кёраку уже исчез, и некому было наблюдать этот позор, равно как и отвечать на вопрос – буде Бьякуя посмел бы его задать.
***
Два дня Бьякуя мучился от невозможности выбрать хоть что-то. Он изо всех сил старался вообще не попадаться на глаза капитану. Идею о переводе он отмел сразу: это было бы вопиющей неблагодарностью в отношении не только Укитакэ, но и Ямамото. Идея поговорить откровенно казалось страшнее стаи меносов. Что, собственно, мог бы он сказать? Какое решение принять? Или какому решению подчиниться?.. Признаться в любви и получить отказ – и продолжать служить, как будто ничего не произошло?
Что же до «взять себя в руки»... До разговора с Кёраку Бьякуя искренне полагал, что и так держит себя в руках, не позволяя никому догадаться, что с ним творится. Конечно, опыта и наблюдательности капитану восьмого не занимать, и коль скоро на Бьякую еще не показывают пальцем и не шушукаются по углам, значит, никто больше не заметил его переживаний. Но Кёраку заметил – этого было довольно. А как себя вести по-другому, Бьякуя не понимал. Он не мог увидеть себя чужими глазами. У него не было достаточно близких друзей – никаких друзей у него не было, если честно – чтобы положиться на их оценку. Можно было, конечно, попросить помощи у самого Кёраку – он бы не отказал, Бьякуя был в этом совершенно уверен, - но сама мысль о подобной просьбе приводила юношу в бессильное бешенство. Ему указали на ошибку не ради него самого – ради спокойствия Укитакэ, которое, очевидно, Кёраку ценил намного дороже хороших отношений с юнцом из клана Кучики; и ради этого спокойствия, вполне вероятно, Кёраку мог бы дать целый ворох добрых советов и практических рекомендаций, поддержать и направить, но для Бьякуи это казалось обидно и унизительно.
И положение с каждым часом становилось в его глазах все более безвыходным.
На третий день его метания были прерваны вызовом к капитану.
По дороге Бьякуя постарался выровнять дыхание и принять возможно более замкнутый вид – чтобы никому, и в первую очередь самому капитану, не пришло в голову расспрашивать, все ли в порядке.
- Бьякуя, - Укитакэ по обыкновению чуть наклонил голову, приветствуя, и сердце Бьякуи точно так же привычно трепыхнулось: он без ума был от этого зрелища. – Сядь, пожалуйста.
Капитан казался неуютно серьезен, даже утомлен – круги под глазами как от бессонной ночи, взгляд с грустинкой; у юноши подогнулись ноги: неужто знает?!
- До тебя, по-видимому, эта информация еще не дошла. Вчера погибла лейтенант шестого отряда.
Рефлекторно Бьякуя опустил глаза, провожая кратким молчанием покинувшего их шинигами. Потери среди рядовых – дело довольно обычное; но среди старших офицеров – намного более редкое. Лейтенант шестого была неплохим бойцом, хотя, как говорили, больше полагалась на кидо...
- Известно, что случилось, сэмпай?
- Она наткнулась на арранкара. Успела вызвать подкрепление, но... – Укитакэ развел руками.
- Печально, - согласился Бьякуя. Утрата для Готэя не слишком тяжелая, но чувствительная.
- Мы обещали тебе пост лейтенанта, как только будет вакансия, - подытожил капитан. – Жаль, что при таких прискорбных обстоятельствах, но... Держи, - он подал Бьякуе большой лист плотной кремовой бумаги.
Назначение.
Лейтенантом.
Бьякуя совершенно забыл о том, что его позиция в тринадцатом отряде не более чем временное явление...
- Капитан шестого, как видишь, согласна, - Укитакэ кивнул на документ, где красовалась личная печать с иероглифом «шесть» наверху, - так что начинай перебираться прямо сейчас. Поспеши. Боюсь, что традиционного месяца, чтобы освоиться, у тебя не будет – там много срочных дел. Но ты должен справиться без труда.
- А... Укитакэ-сэмпай, должны были быть рекомендации, заключение о работе...
- Я написал все вчера вечером, - безмятежная улыбка капитана Бьякую не обманула: «вчерашний вечер» наверняка включал в себя всю нынешнюю ночь.
- Спасибо, сэмпай, - юноша поклонился, челка коснулась татами. – Прошу вас, отдохните.
Укитакэ виновато пожал плечами:
- Пока не могу – документов еще много... Не беспокойся, все в порядке.
- Разрешите, я позову Шибу вам помочь? – неожиданно для себя предложил Бьякуя. Отчего-то мысль о том, что теперь вместо него самого помогать Укитакэ работать с бумагами будет Шиба Кайен, не вызвала прежней смутной ревности. Как будто приказ о назначении лейтенантом, который Бьякуя держал в руке, установил между ним и его сэмпаем какой-то щит, пока еще едва осязаемый...
- Позови.
Бьякуя легко поднялся на ноги, и Укитакэ, помедлив секунду, встал тоже – проводить младшего до двери.
- Успехов, Кучики-фукутайчо, - тихо сказал он, когда Бьякуя уже поворачивался, чтобы выйти. И на одно почти неощутимое мгновение Бьякуя все-таки почувствовал его ладонь у себя на плече.
В носу подозрительно щипало, и сборы – впрочем, вещей было немного – пришлись очень кстати, чтобы побыть в одиночестве и убедить себя, что все только к лучшему, что такой поворот событий устраивает всех, что преодолена очень серьезная ступенька наверх и что прощание было наиправильнейшим из возможных.
***
Быть лейтенантом ему нравилось. Наверное, он был бы счастлив – и, может, даже не желал бы большего, - случись ему остаться лейтенантом в тринадцатом отряде. Нет, своего капитана – «железную старуху» ростом ему едва по плечо, с шикаем-нагинатой и пронзительно-тяжелым взглядом – он уважал и ценил. Хотя и не мог не замечать внутреннего надлома, постепенно ширившегося в ее душе. Кажется, утрата лейтенанта ударила по женщине сильнее, чем можно было предположить. Но, несмотря ни на что, она оставалась опытным бойцом и мудрым руководителем, и Бьякуя учился у нее всему, что только она соглашалась преподать.
И изыскивал любую возможность, чтобы хоть краем глаза увидеть сэмпая.
Теперь-то он не отказывался от приглашений на чашку чая – когда была возможность согласиться, а чаще ее не бывало, потому что лейтенанта, как заметил как-то Ичимару, кормят быстрые ноги, неутомимая кисть для письма и луженая глотка. Между прочим, ни сам лейтенант пятого отряда, ни лейтенант шестого почти никогда не повышали голоса, разве что в бою.
Теперь Бьякуя всегда сам вызывался отнести документы в тринадцатый отряд, если требовалось – хотя быстрее и проще было бы поймать за шиворот первого попавшегося рядового. Капитан шестого отряда, похоже, склонна была поощрять такие деловые визиты... а лейтенант продолжал мучиться раздвоенностью: с одной стороны, он продолжал трепетать от восторга, оказываясь рядом с сэмпаем, с другой – все сильнее чувствовал, что желанное повышение не приблизило его к Укитакэ, а лишь отдалило и продолжает отдалять с каждым днем. Он больше не был в курсе дел тринадцатого отряда, не понимал с полуслова, о чем хочет сказать собеседник, не разделял хотя бы часть его забот... Кучики Бьякуя снова зачастил на тренировочный полигон. По крайней мере, упражняясь – особенно с наконец-то освоенным банкаем – можно было на время забыть о своей боли.
***
Гонец из дома примчался среди дня. Бьякуя понял, что что-то стряслось, еще до того, как взял в руки записку: по расширенным испуганным глазам слуги, по тому, как дрожали его пальцы.
Записка была от дяди, короткая, в шесть слов: «Умер твой отец. Ты нужен дома.»
Получение отпуска на улаживание семейных дел заняло у лейтенанта две минуты.
...Уже позже – когда действия семьи и челяди приобрели хоть какую-то осмысленность, когда все приказы были отданы, рыдающие женщины – успокоены, документы найдены, разобраны и подписаны, прощальная церемония назначена и приглашения на нее отправлены, Бьякуя нашел время уединиться. Он вышел в сад, остановился возле декоративного мостика. Журчала вода, постукивала бамбуковая трубка. Уже стемнело, в воздухе пахло цветами и – от дома – благовониями.
Бьякуе казалось, будто под ребра кто-то запихал вместо сердца подушечку с иголками. Он не был особенно близок с отцом, в последние годы и вовсе редко с ним виделся. А встречаясь, замечал каждый раз все более ясные признаки слабости и старости. Что поделать – не всем достается от рождения столько духовной силы, чтобы жить тысячелетиями. Отец так гордился единственным сыном, которому выпало в очередной прославить древний род. Отец был суров, неласков, но Бьякуя прекрасно чувствовал и понимал, что эта суровость – от любви. Отец желал ему добра всей душой. Он воспитывал и наказывал, направлял и советовал, когда мог...
И вот отца не стало, и теперь некому направлять и советовать. Хотя, казалось бы, Бьякуя давно взрослый, лейтенант Готэя, один из лучших шинигами... Разумеется, он не нуждался больше в наставлениях – разве что изредка по службе. Но – он никогда раньше не задумывался об этом – все-таки было что-то за спиной, какая-то мера достижений и прегрешений, кто-то, кто никогда – как бы тяжек не был проступок, как бы страшна не была беда – не отвернется, не оставит в одиночестве. Возможно, выбранит или накажет, но не оставит...
Но теперь у Бьякуи беда – а опереться не на кого.
Шагов он не услышал, не почувствовал и рейяцу – только вздрогнул, когда смутный белый силуэт проявился из мрака.
- Укитакэ-сэмпай?.. – отчего-то не удивился Бьякуя, возможно, удивляться после всего сегодняшнего у него не осталось сил. У него вообще ни на что не было уже сил, и даже дышать получалось как-то неважно, просто, оглушенный и растерянный, он вовсе этого не замечал. И только когда не смог внятно произнести имя – сразу почувствовал все вместе: и колкую подушечку на месте сердца, и ком, стоящий в горле, не давая ни вдохнуть, ни выдохнуть, ни слова сказать, и даже нечеткость зрения – ведь он всегда хорошо видел в темноте, а тут такое...
Он попытался все-таки вздохнуть, закашлялся, под ребрами вспыхнула и угасла боль. Белое зигзагом метнулось перед глазами, прошуршала ткань, и Бьякую укутали шелковые рукава, лица коснулись пряди с неуловимым цветочным запахом, теплая ладонь легла на затылок...
И тогда Кучики Бьякуя послушно, направляемый этой ладонью, уткнулся лицом в плечо Укитакэ и заплакал.
Он не помнил, чтобы ему с раннего детства случалось плакать так отчаянно и горько, давясь воздухом, слезами и обрывками внутренних запретов: реветь же вообще нельзя, некрасиво и недостойно; а уж вдвойне – чтобы кто-то это видел. И, наверное, втройне – доверять кому-то такую непростительную слабость. Но сейчас некому было запретить, отругать, наказать – и он оплакивал и эту потерю, оплакивал безвозвратно уходящее детство, а заодно – и острое и страшное понимание, что никогда, никогда больше он не подойдет к Укитакэ ближе, чем позволяют приличия, и не допустит, чтобы в голосе прозвучало больше тепла, чем предписано правилами, потому что сэмпай видел то, чего Кучики Бьякуя не мог позволить увидеть никому. А позволив – не сможет допустить, чтобы кто-то напоминал ему об этом мгновении беспомощности и безволия. И об этом он плакал тоже, а Укитакэ гладил его вздрагивающие плечи, перебирал растрепанные волосы – и молчал. И это было, наверно, самое правильное.
Когда слезы иссякли, Укитакэ осторожно отстранил Бьякую от себя, пригладил чуть-чуть его волосы, быстро и ловко – будто всю жизнь этим занимался – вытер платком слезы с его щек.
- Теперь идите, Кучики-доно, - сказал он тихо и нежно, - вы нужны дома.
Повернулся и, не дожидаясь ответа, исчез.
Бьякуя несколько минут стоял еще, слушая мерный стук бамбука. А потом пошел к дому. Конечно, кенсейкан он наденет лишь по истечении семилетнего траура – но формально с этого дня он глава клана, об этом Укитакэ ему напомнил только что. И у него есть долг перед семьей. Долг, не терпящий отлагательств. А с истерзанным своим сердцем лейтенант Кучики разберется когда-нибудь потом...
***
...Ее буквально бросили ему под ноги – вышвырнули из двери какой-то забегаловки, когда он шел по улице, возвращаясь из патруля. Легкая фигурка пролетела через пол-улицы, упала и несколько раз перевернулась в пыли, пока не замерла прямо перед шинигами. Он остановился – не перешагивать же через девчонку. Она вскочила, болезненно охнув, - наверное, сильно ушиблась, - и посторонилась, чтобы он мог пройти. Низко опустила голову, нервно сжала руки...
Он все-таки не мог сделать вид, что не видит ее, руконгайскую оборванку. Остановился, спросил:
- Ты в порядке?
- Ддда, господин, - прошелестела она. Подняла глаза. И улыбнулась – легкой удивленно-растерянной улыбкой. Такой невероятной на этом чумазом личике.
И эта улыбка тараном ударила в сердце Кучики Бьякуи.
- Как тебя зовут? – не слыша сам себя, спросил он.
- Хисана, господин..
The End


Картинки)

Люююди, может кто японский знает?

@темы: fanart, Kyoraku/Ukitake, coupe, Ukitake/Buakya, fanfiction

---

[Маг и Чародей]

Inoni's Bleach Omake 01 by *Inonibird on deviant

@темы: fanart, Ukitake Juushirou, Разное

---

coupe

[summer wind.]

последние рисунки с блога
17.02


16.02

@темы: fanart, Ukitake Juushirou, Kyoraku/Ukitake, coupe

---

[_Inga_]

Автор: Eswet
Название: Выйти из положения
Рейтинг: R
Жанр: юмор
Персонажи: Кераку Шунсуй, Укитаке Джууширо, Унохана Рецу

В первый раз Шунсуй заподозрил неладное, когда увидел своего лучшего друга Джуширо нервно выглядывающим из-за угла.
- Джу...
- Тихо! - шепотом оборвал его Укитакэ. - Глянь: Рецу нет поблизости?..
- Кого?..
- Да Уноханы Рецу.
Кёраку быстро осмотрелся.
- Вроде нет, а что это ты?
- Ффу-у-у!
Укитакэ выдвинулся в коридор и тут же закашлялся, стараясь, чтобы это прозвучало не слишком громко.
- Утомила она меня, - пожаловался он. - Как решила, что пойдет в медицину, - словно с цепи сорвалась. Прими то, прими это, дай пульс измерю... нет чтобы в лазарете практиковаться.
Кёраку озадаченно поскреб в затылке.
- В чем-то я ее понимаю. Ты же ближе, чем лазарет... Мне тоже было бы влом туда бегать, когда под рукой такое практическое пособие!
Джуширо наградил приятеля укоризненным взглядом.
- Кёраку-кун, ты Укитакэ не видел?
- Неа, Рецу-тян, не видел! Зачем он тебе сдался, пойдем гулять?
- Отстань, я занята. Увидишь его - передай, что у меня для него лекарство новое, ладно?
- У-у-у, Рецу-тян, ты такая бука!..
- А ты прилипала! - Унохана разворачивается и уходит, всей спиной выражая праведный гнев.
Шунсуй выжидает, пока девушка свернет за угол...
- Джуширо, вылазь.
Дверца крохотной комнатушки, где хранят швабры и ведра, распахивается, и оттуда показывается взъерошенный Укитакэ. Как он ухитрился втиснуться в это помещение - не вполне понятно.
- Ну как мне ее убедить, что я не нуждаюсь в дополнительном лечении?..
- Укитакэ-ку-у-у-н! Подожди!
- Извини, Унохана-кун, мне некогда! - и Джуширо улепетывает по коридору со скоростью, какую нечасто показывает на тренировках. Потом долго кашляет, сплевывая в платок ярко-алые сгустки. Кёраку мрачнеет.
- Джуширо, может, ты бы не сопротивлялся?.. Чем так...
- Сдурел?! Она меня залечит насмерть! Уж лучше я побегаю, эта напасть мне хоть привычна...
- Кёраку! Я вас только что видела с Укитакэ, куда он пошел?
- Ай, Рецу-тян, я чувствую себя несправедливо обиженным. Почему Джуширо, почему не я?!
- КУДА?!
- Страшная женщина! Во-о-он туда.
Унохана почти бежит в указанном направлении.
Укитакэ с тихим ругательством прыгает на пол - с потолка, по которому он распластался, как геккон.
- Во всем есть свои хорошие стороны, - утешает его Кёраку, - ну сам подумай, когда бы ты еще освоил приемчики ребят из второго отряда, если б не она?..
Терпение друзей кончилось, когда очередной побег от Уноханы вылился в безнадежно разодранное о живую изгородь розовое кимоно Кёраку и двухчасовой приступ кашля у Укитакэ. В следующий раз с фанатичной медичкой они встретились лицом к лицу, но без свидетелей, в тупике возле зала для магических тренировок.
- Слушай, Рецу-тян, вот что я хочу тебе сказать, - бесцеремонно перебил Шунсуй Унохану, затараторившую было что-то про новый уникальный рецепт. - Я понимаю, что это не очень-то хорошо, но пора расставить все точки над "и". Перестань бегать за Джуширо. Это мой парень.
Унохана поперхнулась, затем медленно покраснела - густо-густо, едва ли не до слез.
Укитакэ - тоже чуть покрасневший - склонил голову на плечо Кёраку с такой вызывающей нежностью, что никаких сомнений в том, что именно Шунсуй имел в виду, у девушки не осталось. А уж когда Кёраку столь же выразительным жестом обнял Джуширо за плечи...
- Дураки оба! - фыркнула Унохана, и это прозвучало бы презрительно, если б не опаляющий румянец, заливший не только лицо, но даже уши и шею. - Нужно мне тревожить вашу личную жизнь! Сказал бы сразу, что ревнуешь, Кёраку! - с этими словами она развернулась и удалилась, печатая шаг, как в строю.
- Получилось?.. - не дыша, прошептал Укитакэ.
- Вроде получилось, - Кёраку осторожно выглянул в коридор. Уноханы нигде не было видно.
- Спасибо, Шунсуй! Грандиозная была идея.
- М-м-м, Джуширо...
- А?
- Знаешь, я вот подумал... эта идея мне чем-то неуловимо нравится. В смысле, на предмет воплотить ее в жизнь. Что думаешь?
Укитакэ покраснел так же отчаянно, как Унохана за две минуты до того.
- Ну... ну... я бы сказал, что можно попробовать...
Метров через сто разъяренной Унохане Рецу пришло в голову, что эта парочка вполне могла ее надуть. Девушка медленно вернулась к месту разговора, на цыпочках подкралась, заглянула в тупик...
Она могла бы и не красться: однокурсники все равно бы ее не заметили, они даже холлоу бы сейчас не заметили, поскольку увлеченно и вдумчиво целовались.


Картинки

И каваи Нанао-фукутайчо на заднем плане

@темы: fanart, Ukitake Juushirou, Kyoraku/Ukitake, coupe, fanfiction

---

[Маг и Чародей]

Bleach - Ukitake by ~Neshi69 on deviantART

@темы: Ukitake Juushirou

---

Wallpapers

[Ukitake-taichou]

Несколько обоек для рабочего стола...

1200*900
автор: iruka loves kakashi на deviantart

+4

1024*768


1100*800


1280*960


1020*738

@темы: wallpaper, Ukitake Juushirou, Kyoraku/Ukitake, Ukitake/Hitsugaya

---

Укитаке никогда не забудет о ребёнке))))

[Маг и Чародей]

@темы: Ukitake/Hitsugaya

---

[_Inga_]

Сообщество молчит?..
Вот, как и обещала, выкладываю по одному:

Название: Быть вместе
Автор: Ho-ri
Фандом: "Bleach"
Пейринг: Кераку/Укитаке
Рейтинг: R
Жанр: студенческо-постельно-романтический, с элементами хумора и мордобития
Summary: История о славном студенческом прошлом 8+13
Дисклеймер: Ничего тут моего нет, кроме фантазий

Укитакэ
- Эй, Джуширо! Ты здесь? - Кёраку появился из-за деревьев неожиданно. - Что ты тут делаешь? Прячешься что ли?
Я пожал плечами. Это лучший способ отвязаться от собеседника, когда не хочешь отвечать. Но отвязаться от Кёраку было не так-то просто.
- Ты на занятия не пришел - я уж думал, опять заболел. Решил тебя проведать, а мне сказали, что ты как утром ушел, так до сих пор и не появлялся. Что с тобой стряслось, Джуширо? Мне-то ты можешь рассказать!
Я задумался. Вообще-то, Кёраку прав. Уж если кому и рассказывать о случившемся, так это ему - самому близкому другу. Но вот незадача - я вообще не хотел ничего рассказывать. Кёраку и так чересчур беспокоится за меня. Не хотелось бы, чтобы он натворил каких-нибудь глупостей.
- Со мной все нормально, - я попытался изобразить подобие улыбки. Но Кёраку не поверил.
- Вижу, как "нормально". На тебе лица нет. Слушай, пойдем в общежитие, я налью тебе выпить, и ты мне изложишь все по порядку...
- Не пойду!
Ох, слишком поспешно я ответил. Теперь Шунсуй точно догадается, что дело нечисто...
- Кто тебя обидел, Джуширо?
Ну вот, а сейчас с ним бесполезно спорить. Кёраку в ярости. Глаза горят недобрым огнем, кулаки сжались, и обычная открытая улыбка пропала с лица.
- Что, опять эти придурки с третьего курса? Я же им уже говорил... Видать, мало показалось. Могу ещё добавить. Пока не поймут, что моих друзей трогать не следует.
- Нет, Шунсуй, это не они...
- Тогда кто?
Я обреченно вздохнул. Ну разве можно что-нибудь скрыть от Шунсуя? Теперь придется его успокаивать, чтобы не лез в драку. А мне сейчас не до этого. Меня бы самого кто успокоил...
- Да так... урод один. Я сам разберусь, Шунсуй. Не забывай, я все-таки умею постоять за себя.
- Знаю, знаю, - он сразу заулыбался, уселся радом на траве, положил руку мне на плечо, - просто я беспокоился, где тебя носит. Не хочешь, чтобы я лез - не буду... Ты мне, главное, свистни, если что.
- Конечно.
Я кивнул. Хорошо все-таки, когда рядом настоящий друг, способный поддержать в трудную минуту. Делом, словом или даже просто своим присутствием. Но некоторые вещи не стоит рассказывать даже друзьям. Особенно самым близким.
Да, мрачные мысли никак не хотели отступать. Кёраку пытался развеселить меня, рассказывал какие-то бородатые анекдоты, студенческие байки, пытался изображать старика Яму... Наверное, в обычное время мне было бы смешно. Но я никак не мог отвлечься...
- Эй, ты здесь? - Кажется, Кёраку, заметил мой блуждающий взгляд. - О ком мечтаем? Когда ты сидишь с такой отсутствующей рожей, то становишься похож на девчонку.
Он и раньше шутил так. С тех самых пор, как я решил отращивать волосы. Я знал, что это дружеская подколка - незамысловатая и беззлобная. Но сегодня мне было не до шуток.
- Ещё раз такое скажешь, получишь в глаз, - заорал я и осекся, потому что Кёраку так на меня посмотрел...
- Ты что? Совсем спятил? Какой-то ты нервный сегодня, Джуширо. И у меня от этого сердце не на месте. Может, все-таки прекратишь играть в молчанку?
- Пойдем отсюда.
Я поднялся, отряхнул хакама от земли и желтых листьев.
Мы шли бок о бок по лесной тропинке. Я долго собирался с мыслями и, наконец, решился:
- Короче... я с утра встретил одного придурка со старшего курса. Он тоже ляпнул, что я похож на девчонку, а потом начал руки распускать, будто я и вправду девчонка. А я вместо того, чтобы ему в морду двинуть, сдрейфил и убежал. Вот и вся история... До сих пор противно.
- Я ему оторву что-нибудь, - мрачно пообещал Кёраку, - пускай ещё только попробует к тебе подойти...
- Не надо. Лучше я сам оторву.
- Хорошо. А я на это посмотрю.
Мы рассмеялись. И мне вдруг стало намного легче. В сущности, проблема-то пустяковая. Даже не проблема, а так, небольшая неприятность. Надо было все сразу рассказать и не переживать. Потому что Шунсуй всегда поймет меня правильно.
Кёраку
Я ужасно разозлился. На этого кретина, что приставал к Джуширо. И на самого Джуширо тоже - ну чего он, спрашивается, молчал? Мы же доверяем друг другу, разве нет? Тогда почему?
- Я просто не хотел тебя волновать, - пояснил он, - ничего же страшного не случилось.
- Джуширо, ты в своём уме? Не хватало ещё, чтобы случилось!
Теперь я ещё злился на самого себя. Ну почему всякий раз, когда это действительно нужно, меня рядом не оказывается? Мы и так уже почти постоянно вместе. Но эти сволочи всё равно умудряются подловить момент! Видать, специально выжидают. Но чтобы дело зашло чуть дальше гнусных намеков - на моей памяти такое случилось впервые. Представляю, как должен чувствовать себя Джуширо. Любой бы на его месте растерялся. И я тоже. Но ко мне, по счастью, мужики не пристают. Только девчонки гроздьями вешаются. Ну так это и хорошо. Только вот одна такая уже как-то спросила, а правда ли, что мы с Джуширо... вместе. Оказывается, слухи такие по Академии ходят. Я сначала даже не понял, что она имеет в виду, а потом наорал, конечно. И прогнал, чтобы неповадно было. Джуширо ничего рассказывать не стал, конечно, чего его зря расстраивать?
- Ну а ты о чем задумался? - поинтересовался Джуширо.
- Да так... - я пожал плечами, - о ерунде всякой.
- Не хочешь - не говори, - он, кажется, слегка обиделся.
Ну и как так жить?! Ничего-то от него не скроешь.
- Думал, как бы так сделать, чтобы избавить тебя от подобных происшествий раз и навсегда. Чтобы ни у кого даже мысли не возникало...
- И что, придумал? - он заинтересовался так, что даже остановился.
Я вздохнул.
- Не-а. Ничего умнее, чем дать обидчику в морду мне на ум не пришло.
- А мне пришло, - сказал Джуширо, - только такие вещи быстро не делаются. Если мы станем самыми сильными, то никто просто не полезет. Испугаются.
- Хм. А что, идея хорошая. Мне нравится!
Я был на все сто уверен, что из этой затеи выйдет толк. Если, конечно, взяться за дело по серьезному, с умом. Стимул у нас уже есть, (куда бы только деться от такого стимула) задатки тоже - не зря же Ямамото-сэнсэй отметил нас, как лучших учеников на курсе. Так что пройдет совсем немного времени, и мы с Джуширо всем покажем, кто и чего тут стоит.
- Ага, уже размечтался? - хмыкнул Укитакэ.
- Вот уже прям и помечтать нельзя!
Настроение заметно улучшилось, меня уже захватило и понесло. Я даже начал напевать под нос песенку из студенческого фольклора, не очень приличную, но вполне веселую - про Яму-джии и его занпакто.
Скоро Джуширо перестал хмуриться. Сначала заулыбался, потом уже и смеяться начал после каждого куплета. Жалко, песенка быстро закончилась. Я бы ещё пару раз её пропел, или учудил ещё чего-нибудь этакое, чтобы Джуширо и думать забыл о неприятностях.
- Ну что, мы домой? Надо, чтобы этот дурацкий день хоть закончился душевно. Пойдем, выпьем, а? - я по-дружески обнял его за плечи.
И тут он остановился, как вкопанный, и вцепился в мой рукав. Я, недоумевая, проследил за его взглядом. Из-за угла на аллею вырулил какой-то незнакомый парень. Он пошел нам навстречу, и пальцы Джуширо ещё крепче сжали ткань моего кимоно.
- Это он? Тот урод моральный? - я очень надеялся, что мой голос прозвучал спокойно.
Джуширо кивнул. Я чувствовал его напряжение, и оно немедленно передалось мне. А враг приближался с наглой улыбочкой, такую всегда сразу хочется размазать по физиономии, чтобы неповадно было. Я сжал кулаки и машинально шагнул в сторону, загораживая Джуширо. Запоздало подумал, что потом он будет возмущаться, что я опять слишком много на себя беру, и он в состоянии сам постоять за себя. Но Джуширо не стал протестовать, а только выпустил мой рукав.
- Хороший денёк, - заявил мерзавец, подходя к нам, - Вижу, вы тут времени зря не теряете.
- Шел бы ты своей дорогой, сэмпай!
Невежливо, да. А что, я с ним ещё расшаркиваться должен, после того, что он сделал?
- Я буду ходить там, где мне хочется, - он перевел взгляд на Джуширо. - А ты, вижу, боишься меня, Укитакэ-кун? Спрятался за спину товарища...
Я открыл рот, чтобы уже откровенно нахамить, но тут Джуширо выступил вперед, сложил руки на груди и недобро посмотрел исподлобья.
- С чего ты взял?
- Ну... с утра мне так показалось.
- Ошибаешься. Я не боюсь, мне просто противно, - процедил Джуширо сквозь зубы.
Но мерзавца не проняло. Он стремительно сделал шаг вперед, словно надеялся, что Джуширо сейчас шарахнется в сторону. Разумеется, ожидания не оправдались.
- Значит, смелый стал, да? Это потому что твой дружок сейчас с тобой? Ему-то ты позволяешь себя обнимать, Укитакэ-кун.
Я не сразу понял, что имеет в виду этот негодяй. А когда понял, задохнулся от ярости и рванулся вперед. Джуширо успел чуть раньше меня. Он почти достиг цели, но обидчик перехватил его руку, с размаху врезал поддых и отшвырнул в сторону. Джуширо отлетел, упал и закашлялся. А я сам уже летел на врага с одной лишь мыслью, что сейчас просто убью эту наглую сволочь. Да как он вообще посмел! Я со всей силы вмазал гаду кулаком в челюсть. Он успел уклониться, и удар прошел по касательной. Но губу я ему все же разбил.
Не успел я обрадоваться, как тут же в ответ получил по физиономии и сам не понял, как оказался на земле. Не думая, увернулся от удара ногой, вскочил, размахнулся и... промазал. Враг с легкостью уходил от всех атак, а я не мог уследить за его стремительными движениями. Он снова сбил меня с ног, врезал по ребрам, но боли я не почувствовал, только цветные круги поплыли перед глазами, и дыхание перехватило. Я выругался сквозь зубы, пытаясь подняться, чтобы продолжить поединок, но этот подонок поддел носком песок, швырнув его прямо мне в лицо. А потом я почувствовал лишь удар где-то в области затылка, и мир померк перед глазами, рассыпаясь на тысячу искр.
Укитакэ
Вот уж не думал, что один старшекурсник может так запросто расправиться с нами обоими. Едва наш враг удалился, я бросился к Кёраку, распростертому в пыли на тропинке. Он приподнялся на локте и улыбнулся мне, но взгляд его был необычно туманен... и совсем не такой, как от выпивки. Кёраку смотрел на меня и одновременно как бы сквозь меня, и я не был уверен, что он вообще хоть что-то видит.
- Эй, ты живой? - я так переволновался, что едва не закашлялся снова.
Он кивнул.
- Со мной все нормально, Джуширо! - и... отключился.
И вот тогда-то я по-настоящему испугался. Что делать? Бежать за медиками? Но я же не брошу его одного! Да и потом, если всплывет вся эта история... Сражения между студентами запрещены уставом Академии. Неважно, что там наговорил сэмпай, но драку-то начали мы. Несложно предположить, кто окажется виноват. Меня вряд ли сочтут зачинщиком, а вот Кёраку и так вечно влетает. Однажды ему уже грозили отчислением...
Пока я обдумывал ситуацию, Кёраку пришел в себя и открыл глаза.
- Я сейчас ещё немного полежу, и встану, - сообщил он без уверенности в голосе.
- Лежи, лежи, - я погладил его по волосам, - в случае чего, я тебя дотащу.
- Не надо, я сам. Не в первый же раз дерусь. И влетало мне, порой, не меньше.
Даже в таком состоянии он пытался в первую очередь успокоить меня. А на самого-то посмотреть страшно: взгляд блуждающий, костяшки пальцев разбиты, под глазом наливается багровый кровоподтёк,. А ведь ещё ребра... если бы мне так врезали, я бы, наверное, уже не дышал.
- Сейчас, уже встаю! - заявил Кёраку. Он, действительно, поднялся и сел, но тут же, сжав зубы, вцепился в мою руку. Я поддержал его за плечо.
- Не торопись. Прости, Шунсуй, это всё моя вина...
- Ну вот ещё глупости, - проворчал он, - думаешь, я сам не хотел навалять этому уроду?
Осторожно, выверяя каждое движение, Кёраку встал на ноги, и тут же повис на мне. Я поудобнее обхватил его талию, положил его руку себе на шею.
- Вот так и пойдем. Ну что, в лазарет или домой?
Кёраку фыркнул.
- Конечно, домой! Или ты думаешь, я помирать собрался? Мне ещё не настолько плохо.
Я сомневался, что дело обстоит именно так, как он говорит, но возражать не стал. До общежития мы дошли без особых приключений, лишь пару раз Кёраку всем телом повисал на мне и тихо ругался, но сознание больше не терял.
Встретившиеся на пути однокурсники ничего не заподозрили. Ну да, со стороны мы выглядели вполне обычно. Кого удивишь тем, что Кёраку опять нализался, а Укитакэ его домой тащит? Шунсуй предусмотрительно опускал голову, чтобы никто не увидел синяков и ссадин на лице.
Уже в комнате он со стоном упал на кровать и заявил:
- Джуширо, мне нужно выпить. Возьми, у меня там в тумбочке сакэ и чашки...
- Ты уверен, что тебе стоит пить после всего этого? - я с сомнением посмотрел на его и покачал головой, - тебя умыть бы для начала.
Он вздохнул:
- Нет уж, я уже лежу, и вставать не собираюсь. Завтра умоюсь, ничего со мной не сделается.
Но я, не слушая возражений, уже отправился за водой и полотенцем.
- Не спорь уж, герой. Потерпи немного.
Он скривился, но ничего не сказал. Шунсуй прекрасно чувствует моменты, когда со мной лучше не спорить. Я старался как можно осторожнее стереть запекшуюся кровь. Ссадины оказались и впрямь пустяковые. Да и кровоподтек не такой уж и страшный, хотя сходить, наверное, долго будет.
- Да не осторожничай ты так! - усмехнулся Кёраку, - мне совсем не больно.
Соврал, конечно. Я в этом был уверен, поэтому не стал дальше испытывать его терпение.
- Ну а теперь-то мне можно сакэ? - взмолился Кёраку.
- Теперь можно, - я улыбнулся, отставил миску с водой и достал две чашки. Думаю, мне тоже не повредит выпить, после такого-то дня.
- Извини, подогревать не буду.
Он махнул рукой, дескать, и так сойдет. Удивительно, но сейчас Кёраку выглядел вполне бодро, и даже взгляд стал вполне осмысленным.
Он взял чашку и осушил до дна. Я немного помедлил, а потом всё-таки последовал его примеру. Хуже-то мне уже точно не станет...
- Налей ещё, - уныло попросил он.
Похоже, самочувствие его значительно улучшилось, а вот настроение, наоборот, испортилось дальше некуда. Я не мог припомнить, когда последний раз видел Кёраку таким мрачным. Опять переживает, наверное, что не смог меня защитить. У него какой-то пунктик на эту тему, все время приходится напоминать, что я не такой уж больной и слабый, каким порой выгляжу. Но что бы там не говорил Кёраку, в его нынешнем состоянии есть и моя вина.
Я снова наполнил чашки, и мы выпили.
Все-таки как хорошо дома. Если Кёраку вдруг станет хуже, то до медиков я добежать точно успею. И оставить его в общежитии - это совсем не то, что бросить на дороге. Я постепенно начал успокаиваться. То ли сакэ подействовало, то ли до меня наконец-то дошло, что всё самое плохое уже позади. По крайней мере, на сегодня. А наш враг... Боюсь, мы видели его не в последний раз. Но зато теперь точно знаем, что вести себя надо иначе. Не бросаться в неравный бой, а искать другие пути. Все учатся на ошибках. Мы большей частью на своих собственных, но это лучше, чем не учиться вообще.
Пока я размышлял об этом, Кёраку успел опрокинуть ещё пару чашек.
- Шунсуй, ты бы не частил так. Сейчас развезет, а наутро будешь маяться...
- Да мне и сейчас не лучше, чем с похмелья, - отмахнулся он, - я знаю, что делаю, Джуширо.
Я в этом сомневался, но запретить Кёраку пить сейчас означало кровно обидеть его. Пусть каждый приходит в себя, как умеет. Может, Кёраку уже не так плохо себя чувствует, как несколько часов назад, но всё же реакции его остались замедленными, а взгляд очень странным. Вот и сейчас он смотрел на меня в упор так, словно видел впервые. А потом отвел глаза и снова потянулся за сакэ.
Я запоздало вспомнил, что мне следовало бы поблагодарить его.
- Спасибо, Шунсуй. Если б не ты, боюсь представить, чем всё это могло закончиться...
Он нахмурился.
- Да брось. Я сделал то, что хотел сделать. И даже расквасил морду этому негодяю. А в следующий раз...
- В следующий раз мы не будем драться, придумаем что-нибудь получше.
- Тогда ты придумывай, Джуширо. У меня голова не соображает, - пожаловался Кёраку.
- Потом. Сейчас давай вообще не будем думать об этом.
Он с радостью согласился.
- Ага, правильно. Не позволим всяким уродам портить нам настроение.
Вот теперь это был обычный Кёраку, к которому я привык - не нахмурившийся и мрачный, а веселый. Как же все-таки с ним легко. Достаточно пары фраз, чтобы он перестал грустить и начал улыбаться.
- Джуширо... кажется, я жрать хочу. У тебя с завтрака ничего не осталось? - он сказал это с такой мольбой в голосе, что я рассмеялся.
- Увы, ничего.
- Ну и ладно. Тогда я сейчас встану и схожу на кухню.
- Шунсуй, тебе сейчас только ходить куда-то не хватало. Давай лучше я?
- Не уходи, - попросил он.
И я с радостью остался, потому что именно сейчас мне совершенно не хотелось куда-то идти. Впервые за этот день мне было так хорошо и спокойно, что я боялся нарушить это зыбкое равновесие неосторожным движением или словом. Кажется, Шунсуй это понял. Мне показалось, что он хотел что-то сказать, но вдруг передумал, и уставился за окно на оранжевый шар закатного солнца.
Кёраку
Я приподнялся на локте, и мир перед глазами качнулся. Наверное, не стоило столько пить после драки, а я сегодня вдобавок ещё и пообедать не успел. Вернее, забыл. Потому что после занятий бегал и искал Джуширо.
Сакэ ударило в голову настолько, что тело и разум словно разделились и начали существовать отдельно друг от друга. Все вокруг мерно покачивалось в туманной дымке. Зато голова болеть почти перестала. Даже если ей помотать... Ох, а вот это я, конечно, зря сделал. В глазах потемнело... ещё не хватало опять в обморок свалиться.
Я почувствовал, как Джуширо трясет меня за плечи. Кажется, он не на шутку всполошился.
- Эй, Шунсуй! С тобой все в порядке? Да не молчи же ты!
Я кивнул, улыбнулся и похлопал его по руке. Нечего ему за меня беспокоиться. - Все уже хорошо.
Да-да, правда, хорошо. Только в ушах шумит немного, но после такого удара по голове это вполне объяснимо.
- Не пугай меня так, - он улыбнулся, и не убрал ладонь с моего плеча.
Думаю, Джуширо собирался это сделать. Только мне казалось, что он двигается так медленно... словно вокруг нас не воздух, а липкая смола, и мы попали в неё, как мухи. Если раньше мир качался, то теперь настороженно замер. И даже мыслей не осталось, только звенящая пустота в голове. А потом я вдруг понял, что мы вовсе не потерпели поражение сегодня. Слить один бой ещё не значит проиграть войну. Так я и хотел сказать Джуширо, чтобы как-то подбодрить его, но вместо этого почему-то подался вперед и поцеловал. Совсем не по-дружески. И ужасно испугался, потому что в лучшем случае мне светил фингал под второй глаз - для симметрии. А в худшем... Джуширо решит, что я - такой же урод, как этот, со старших курсов, и это будет конец нашей дружбы.
За секунду я придумал сотню... нет, наверное, тысячу извинений, но все они не понадобились. Джуширо сначала замер - тогда я ещё не знал, от удивления или негодования - а потом ответил мне. И я испытал такое облегчение, что едва не рассмеялся.
На его губах чувствовался вкус сакэ. Отросшие пряди волос щекотали мою щеку. Я почему-то подумал, что он целуется, совсем как девчонка, но сразу понял, что ошибся. Лучше всякой девчонки. Уж мне-то есть с чем сравнивать. Я закрыл глаза, потому что свет закатного солнца стал вдруг казаться мне слишком ярким, но потом и это потеряло значение. Осталась лишь одна мысль: мне хорошо! И я с радостью остановил бы время, если бы умел.
Я увлекся настолько, что вдруг потерял точку опоры и рухнул назад, увлекая за собой Джуширо. Вдобавок ещё больно треснулся затылком о спинку кровати - так, что искры из глаз посыпались. Вот уж точно сегодня не мой день. Хотя, это как посмотреть. Наверное, я не отказался бы получить ещё пару раз по башке, если бы знал, что этот факт может... настолько сближать друзей.
- Ты что, решил сам себя доконать? - тихий смех Джуширо раздался возле моего уха. - Эй, я тебя не придавил?
Я покачал головой, потому что это было всяко проще, чем что-то отвечать. Что поделать, я сегодня ужасно пьян. От сакэ, от схватки с противником, который оказался в три раза сильнее меня, от последствий драки - весьма неприятных и болезненных. Но больше всего от своей внезапной страсти к Джуширо и неожиданной нежной взаимности.
Я вдруг понял, что меня страшно раздражает преграда между нами - из его и моей одежды - хоть и тонкая, но такая ощутимая. И чтобы не начать срывать с Джуширо кимоно, я обнял его и прижал к себе крепко, как только мог.
- Тише ты... Задушишь ведь, - он попытался выбраться из моих объятий.
Я разжал руки, ожидая, что Джуширо сейчас вскочит. Так будет даже лучше, наверное. Потому что я знал - ещё немного и остановиться я уже не смогу. Мне и сейчас не хотелось останавливаться.
Но он лишь вздохнул, и спрятал лицо у меня на плече. Я готов был отдать полжизни, чтобы узнать, о чем Джуширо думает сейчас. А он вдруг коснулся губами моей шеи, так осторожно, словно тоже опасался чего-то, и я напрочь потерял ощущение реальности.
Кажется, это происходит не с нами, а с кем-то ещё. Потому что до сегодняшнего дня я был свято уверен, что ничего такого просто не может быть. Это не я перебираю его волосы, шепчу всякие глупости, которые потом наверняка не смогу вспомнить, обнимаю, целую так, что самому начинает не хватать воздуха, развязываю пояс на его хакама...
- Мммм... - простонал Джуширо, и я испуганно отстранился.
- Эй, ты чего?
- Молчи и продолжай, - выдохнул он, перекатываясь на спину.
Я, разумеется, заткнулся и продолжил. Одной этой фразой Джуширо избавил меня от сомнений, на сердце стало спокойно и легко. Я осторожно откинул с лица его волосы, перебирая отросшие пряди, вдохнул едва заметный травяной запах, потом провел пальцем по щеке, по основанию шеи, осторожно прихватил губами мочку уха. Джуширо вскинулся и подскочил на кровати:
- Шунсуй, ты с ума сошел? Щекотно же! - фыркнул он.
Я тихо засмеялся и потерся подбородком о его плечо.
- И так тоже щекотно, - возмутился он, - и как только девчонки терпят твою щетину?
Вместо ответа я снова начал целовать его. Да, Джуширо прав, мы оба натурально спятили. Потому что только сумасшедшие могут так настойчиво стягивать друг с друга одежду, второпях путаться в поясах и завязках, млея от каждого прикосновения. Я чувствовал его теплое дыхание на своей щеке. Джуширо словно невзначай дотронулся до моего бедра и тут же убрал ладонь. Я поймал его руку и вернул на место, а сам дотянулся до наших кимоно и хакама и отшвырнул в сторону - потом разберемся, где чьё. Сейчас я могу только наслаждаться происходящим, безрассудно хотеть большего и любоваться лицом Джуширо - немного взволнованным, немного растерянным, и очень красивым. Желание избавило его от болезненной бледности, глаза потемнели, дыхание стало прерывистым.
- Шунсуй... надо дверь запереть... а то вдруг кто-нибудь войдёт...
Да, вот об этом я даже как-то и не подумал. Некоторые сокурсники (вернее, сокурсницы) имели обыкновение вламываться ко мне в комнату без стука - так уж повелось. Представляю, как бы они сейчас удивились!
Пока я осмысливал перспективу возможного вторжения, Джуширо сам встал, закрыл задвижку и снова полез под одеяло. Одеяло пришлось немедленно отнять.
- Куда? Я на тебя ещё не насмотрелся!
- Как, ты только смотреть собираешься? - Поддразнил он, улыбаясь.
- Ну уж нет, не только...
Я сел на кровати, прижался всем телом к его спине, обнял за талию, коснулся губами шеи, а потом опустил руки ниже.
Кто бы мог подумать, что реакция окажется такой бурной? Джуширо со стоном выгнулся, и резко откинулся назад. Я почувствовал, как теряю равновесие, попытался уцепиться за что-нибудь, но было уже поздно - мы оба съехали вниз вместе с краем матраса. Джуширо опять повезло, он приземлился прямо на меня и всего лишь немного запутался ногами в одеяле. А вот я треснулся локтем об пол и тихо взвыл.
Он уже не смеялся надо мной, а откровенно ржал.
- С тобой не соскучишься, Шунсуй. За один день - и сразу столько неожиданностей. Что это было? Покушение на мою жизнь?
- Ещё скажи, на твою честь, - буркнул я.
- Будешь ворчать, не стану с тобой больше целоваться, - пообещал Джуширо, и тут же продемонстрировал, что не собирается выполнять свою угрозу.
Я тут же решил, что нам будет вполне удобно и на полу. И всё равно, что доски жесткие, а под спиной оказалось что-то, на чем совсем не удобно лежать... кажется, наша обувь. Хорошо хоть не в гэта ходим...
Я подвинулся в сторону, стараясь, чтобы Джуширо досталось как можно больше одеяла под спину. А то ещё простудится, придётся потом лечить. А лучшее лечение - это... Я хмыкнул. Воображение нарисовало крайне непристойные картины, которые немедленно захотелось осуществить. Я наклонился к нему и шепнул об этом на ухо. Джуширо смущенно улыбнулся и кивнул.
- Давай. Только осторожно.
Я кивнул. Конечно, осторожно, а как же иначе? Раньше я никогда не занимался этим с парнем, но в моей жизни встречались девчонки, которых удавалось подбить на разного рода эксперименты.
Только в этот раз всё равно вышло по-другому. Сначала я хоть как-то пытался себя сдерживать, но вскоре напрочь забыл об этом. В какой-то момент мелькнула мысль, а что подумают наши соседи: стены в общежитии тонкие, и они наверняка слышат всё, что здесь происходит. А мне плевать, пусть слышат, как нам хорошо, и завидуют! В следующий миг я вообще перестал думать об этом, полностью отдаваясь во власть чувств и ощущений. Сегодня всё будет так, как нам захочется. А хочется нам одного и того же: стать ещё ближе друг другу, слиться воедино, чтобы, позабыв о всяких условностях, подарить друг другу неведомое ранее удовольствие. Не бывает пошлых мыслей, и неприличных ласк тоже не бывает. Тело отзывается на каждое прикосновение, и всё, что происходит, кажется таким естественным и... правильным. Это похоже на приятную одержимость. И я уже не в силах различить слов, отделить одно движение от другого, и только ловлю губами его дыхание. Стоны, крики, яростные объятия... Наша страсть, словно камень, сорвавшийся с горы, ощущение полета и свободы, напряжения на грани возможного, которое вот-вот разрешится... И я первым преодолеваю эту черту, и замираю ради того, чтобы услышать своё имя из его уст в момент наивысшего наслаждения.
Я крепко обнял его и привлек к себе. Эх, вот так бы и лежал, не отпускал. Мой... Друг?. Любимый?... Любовник?... Да какая разница, как это называется! Главное, что мы вместе, правда?
Я поспешил поделиться этой мыслью с Джуширо, ведь радостью всегда надо делиться. Вот уж не думал, что его лицо может быть таким счастливым и растерянным одновременно. И щеки порозовели, как будто я опять сказал что-то неприличное. Раньше его было не так-то просто смутить. А теперь, кажется, достаточно одного взгляда. Осознавать это было приятно и забавно, я не сумел сдержать улыбку.
- Ты чего это? - спросил Джуширо.
Я объяснил, он фыркнул и ткнул меня кулаком в бок:
- Ты бы на свою физиономию посмотрел, Шунсуй!
- А что такого? Мне давно не было так хорошо, и я честно в этом признаюсь!
Кажется, он опять смутился, прижался ко мне ещё теснее, закрыл глаза, и тихо сказал:
- И мне тоже.
Я был готов вскочить, распахнуть окно и заорать на весь мир, что влюблен и счастлив. Но, боюсь, Джуширо не оценил бы подобного жеста. Поэтому я просто сжал его руку в своей, коснулся губами виска, поправил непослушную светлую прядь, упавшую на лицо.
Он то ли замечтался, что ли о чем-то задумался, а потом вдруг выдал:
- Шунсуй, я и не знал, что ты...
Пауза затянулась, и я со смехом ответил:
- Да я и сам не думал, что я...
- Дурак, я не о том. Не знал, что ты можешь быть таким внимательным и нежным
- А ты бы у любой девчонки на курсе спросил - они бы подтвердили. А-ай!
Он снова ткнул меня кулаком в бок.
- А вот и спрошу! Вдруг покажут, чему от тебя научились?
- Давай я тебе сам покажу? - предложил я.
Джуширо лукаво глянул на меня из-под ресниц, глаза его блестели.
- Ну-у-у... я над этим подумаю...
Он подумает?! Вот нахал, а! Нет, сейчас я ему и правда покажу!
Джуширо мягко остановил мою руку.
- Покажешь, покажешь. Только не сегодня, хорошо?
Тут я понял, что я - законченный болван, и мне сейчас очень пригодился бы таз холодной воды - прямо на голову. Разбежался, понадеялся на немедленное продолжение.
- Конечно. Прости, не подумал...
Я ожидал, что он сейчас в своей обычной манере скажет, что мне вообще не свойственно думать, но Джуширо промолчал.
Я тоже не стал больше трепаться, а уткнулся лбом в его плечо. Мне совсем не мешало бы разобраться в собственных мыслях. Странно чувствовать, что привычный мир изменился. Пока сложно сказать, как именно, но совершенно ясно, что к лучшему!
Кажется, мы с Джуширо только что шагнули вверх ещё на одну ступень отношений... Лучшие друзья, которые живут одними и теми же идеями и мечтами, понимают друг друга с полуслова, разве что мысли не читают... я думал, что стать ближе, чем мы были уже нельзя. Но сегодня невозможное оказалось возможным. А это значит, что предела нет? Я и раньше подозревал, но теперь был почти уверен в этом.
Раньше все эти слухи и намёки по поводу наших с Джуширо отношений, вызывали у меня негодование, а когда всё случилось... теперь мне кажется, что это было самое естественное продолжение дружбы. Наверное, ничего не было бы, если бы не сакэ, ударившее нам в голову... но я не жалею. Даже наоборот! Хорошо, что у шинигами долгая жизнь, потому что я собираюсь провести её всю рядом с Джуширо.
Укитакэ
На каникулы Кёраку уехал домой навестить родных. Без него в Академии стало совсем тоскливо, я уже как-то привык, что мы везде появляемся вместе. А одному и идти никуда не хотелось. Конечно, пару раз я всё-таки выбрался с сокурсниками на пикник, но нормально повеселиться так и не удалось - я всякий раз опасался, что туда заявится тот тип. Он никак не хотел оставить нас с Кёраку в покое. Это всё больше напоминало какую-то досадную игру в прятки - не столкнуться в безлюдном месте, не дать понять окружающим, что его присутствие нас как-то задевает, уйти от разговора, не поддаться на очередную провокацию, которых было предостаточно. Я начал ненавидеть сэмпая, но сделать с этим ничего не мог. Разве что опять подраться. Возможно, что теперь мы бы сумели с ним справиться - всё-таки постоянные тренировки не проходят даром. Ямамото-сэнсэй часто хвалил нас, даже ставил в пример другим студентам. Но почему-то мне не хотелось проверять полученные боевые навыки таким образом, поэтому я предпочитал просто избегать неприятных встреч.
На общих мероприятиях Академии мы делали вид, что с ним не знакомы. У других старшекурсников мне удалось выяснить, что наш враг происходит из весьма влиятельной семьи Сейретея, и это удручало. Связываться с ним было не только неприятно, но и опасно. Когда Кёраку уехал, я вообще старался не оставаться в одиночестве, кроме как у себя в комнате, и очень скучал без него. Друзья даже начали беспокоиться, потому что приняли мою грусть за обострение болезни.
До приезда Кёраку оставалось два дня, и я совершенно не знал, как убить время. Луше бы я тоже к родственникам поехал. Вернулся бы, конечно, уставший и с больной головой (имея такое количество младших братьев и сестер глупо рассчитывать на покой и тишину), но зато мне совершенно точно нашлось бы чем заняться. А так... задания я повторил уже на несколько дней вперед, гулять не хотелось, тренироваться без Кёраку неинтересно, а библиотека на время каникул закрыта для посещений.
Когда в дверь постучали, я решил не отвечать. Мало ли кто там ходит, у меня сейчас нет настроения принимать гостей, да и видеть никого не хочется.
Стук повторился, а потом из-за двери настойчиво позвали:
- Эй, Джуширо, ты дома?
Узнав голос, я бросился к двери.
- Шунсуй, ты? А я ждал тебя только послезавтра!
- Так ты что, не рад что ли? - немедленно возмутился он.
- Не рад - скажешь тоже! Да я часы считал до твоего возвращения! - я обнял его, ткнулся лбом в плечо. Кёраку просиял и тут же полез целоваться. Я был совершенно не против, только не прямо же на пороге! Я втащил его в комнату и захлопнул дверь - вот теперь можно и продолжить, не опасаясь, что кто-нибудь пройдет по коридору.
- Я от родственников специально пораньше свалил, чтобы тебя увидеть. Соскучился очень, - заявил Кёраку, - а ещё у меня есть очень хорошая новость. Я тут одно дельце провернул!
- Какое дельце? - мне стало любопытно, что он ещё учудил. Кёраку отличался особенностью влипать в разные двусмысленные ситуации, и реагировать на события чересчур поспешно. Его "хорошие новости" часто приносили нам одни проблемы, но бывало и наоборот.
- Ну-у-у-у, так я тебе сразу и сказал! А что мне за это будет?
Такой заговорщической физиономии я не видел у Кёраку давно. Его просто распирало от желания выболтать всё и сразу, мне оставалось только подождать, пока ему надоест играть в молчанку. Но я не стал его разочаровывать, и нетерпеливо тряхнул его за плечо
- Давай, рассказывай, не томи!
- Ну, так уж и быть, - он устроился на кровати и положил голову мне на колени, - я вообще на такие жертвы пошел - мне памятник надо поставить, как герою! Короче, вчера вечером я нагло воспользовался своим общественным положением...
Я не сразу понял, что он имеет в виду. При частом общении с Кёраку как-то забываешь о том, что этот разгильдяй - потомок одного из великих кланов. Ну не тянет он на аристократа, и обсуждать свою родословную не любит. А тут, значит, вспомнил про знатное имя. Действительно, героическое усилие!
- И? - я легонько пнул его коленкой в затылок, чтобы заканчивал тянуть резину и говорил уже по существу... Как ни странно, это помогло.
- Помнишь, ты сказал, что с неприятелем надо бороться не с помощью мордобоя, а придумывать другие способы? Ну так вот я и придумал. Для этого, правда, пришлось сходить на поклон к папане, и даже пообещать ему кое-что... В общем, нашего врага с этого семестра вообще не будет в Академии. Представляешь, у него неожиданно обнаружились доселе скрытые способности к демонической магии, так что будет теперь с кидошниками учиться, вундеркинд...
Кёраку высказал всё это таким тоном, что не засмеяться было просто нельзя. Недобрая проделка получилась, но сэмпай, пожалуй, заслужил. Наверное, теперь гордится, какой он неожиданно талантливый оказался.
- Ну ты даёшь! - я наклонился и поцеловал его в висок, - а говорил, что голова не соображает!
- Когда ты вот так делаешь - не соображает совершенно, - уверил он, улыбаясь.
И я не смог удержаться от ехидного комментария:
- То есть, хочешь сказать, что моё присутствие плохо влияет на твои умственные способности?
- Ага! - жизнерадостно кивнул Кёраку, - просто я начинаю думать о других вещах. В основном об этих....
Он привстал и быстрым движением повалил меня на кровать. Не могу сказать, что я этого не ожидал. Вообще удивляюсь, как он до сих пор-то вытерпел, бедолага.
- Навязал-то, навязал узлов! - заворчал он, пытаясь одной рукой справиться с завязками.
- Теряешь сноровку, - отозвался я, зная, что Кёраку непременно вскинется и возмутится. Мне нравилось его поддразнивать и наблюдать за реакцией.
- И не надейся, - фыркнул он, запуская руки в прорези моих хакама.
- Ну конечно, пошел по легкому пути... А где же спортивный азарт?
- Джуу-тян, - взмолился он, - давай азарт будет потом. Развяжи сам этот гадский узел, а?
- Хорошо, хорошо, - я распутал завязки в один миг, - Шунсуй, меня тут терзает один вопрос: а что такое ты пообещал своему отцу?
Он рассмеялся, стащил с меня штаны, провел рукой по внутренней поверхности бедра и, целуя в живот, произнес:
- Я пообещал, что буду вести себя прилично...
Кёраку
Удивительно, как быстро летят годы. Казалось, мы с Джуширо только недавно познакомились, и вот уже заканчиваем Академию... Вообще, я предлагал прогулять выпускной вечер. Торжественная часть обещала быть занудной. Ну неужели мы не знаем, что скажет старик Яма? Он уже сообщил по секрету, что берет нас под своё крыло в Готэй 13, и это главное. А всё остальное - ненужный пафос. Есть куда более интересные занятия, чем стоять истуканом и слушать преподавательские речи. Но Джуширо запротестовал. Во-первых, на выпускной приезжала вся его многочисленная родня, и ему приспичило познакомить меня с ними, а во-вторых, он считал, что это будет невежливо по отношению к старику Яме - два любимых ученика всё-таки... В общем, на мероприятие пришлось идти.
Слава богу, хоть мои родственнички не приперлись. Они так и не смирились с тем, что я стал шинигами. Мы никогда не понимали друг друга, но теперь мне это было и не нужно. Своей семьей я считал Джуширо, только никогда не говорил ему об этом. А то ещё засмеёт, с него станется.
Поздравительная речь Ямамото затянулась, и я едва не заснул. Джуширо очень вовремя пнул меня локтем в бок.
- Смотри! - прошептал он.
Я глянул туда, куда он указывал, и обалдел, заметив в рядах выпускников-кидошников знакомое лицо. Этот гад все-таки закончил Академию? Хотя конечно, у него тоже есть какие-то там родственники... Видеть эту наглую физиономию было крайне неприятно, я поймал себя на том, что инстинктивно разминаю руки, готовясь к драке.
- Шунсуй, не надо, - Джуширо одарил меня тревожным взглядом. Я кивнул. Хорошо, если он просит, не буду лезть на рожон. Только пусть этот гад ведет себя тихо, иначе я за себя не ручаюсь!
После торжественной части наступило время банкета. Что и говорить, сакэ было просто замечательным, и закуска тоже. Мы оба от души приложились и к тому, и к другому. А почему бы и нет? Сегодня ведь праздник!
Я совсем забыл о кидошниках, о том уроде, и, честно признаюсь, подумывал, а не утащить ли Джуширо куда-нибудь в лесок, подальше от посторонних глаз. Под столом я взял его за руку, и наши пальцы сплелись. Джуширо улыбнулся, и вдруг, наплевав на все приличия, положил голову мне на плечо.
- Может, пойдем отсюда? - предложил я, и он неожиданно легко согласился.
Мы шли в обнимку по безлюдной улице. Темнело, и над головой в чистом небе плыл молодой месяц. Мне хотелось петь и смеяться. Всё было так хорошо и замечательно, что я не знал, чего ещё желать от жизни. Разве только, чтобы нам с Джуширо сейчас никто не помешал...
Разумеется, как только я это подумал, из переулка вырулил какой-то прохожий.
- Привет, голубки, давно не виделись, - этот голос я бы, конечно, не узнал, но вот интонации...
Джуширо не отстранился, а только крепче обнял меня, словно боялся, что я тут же брошусь в бой. Признаться, такое желание у меня и в самом деле появилось.
- Век бы не видеться, - холодно ответил он.
- Всё ещё обижаешься? Столько лет прошло, а ты меня не забыл, как мило... - мерзавец хмыкнул и неожиданно выдал, - может, помиримся, Укитакэ-кун?
Джуширо не отвечал. По-моему, он просто потерял дар речи от такого хамства. Поэтому я ответил за него:
- Не будет он с тобой мириться. Давай, вали отсюда, умник.
- Я твоего мнения не спрашивал, - процедил ублюдок, - думаешь, если ты его трахаешь, то имеешь право за него решать?
Дальше всё произошло в считанные секунды. Я собирался ударить, он сложил пальцы для заклинания, и тут Джуширо исчез - впервые в жизни я не уследил за его шунпо.
Он возник прямо перед лицом врага и впечатал его в стену ближайшего здания. На голову незадачливого кидошника посыпалась штукатурка и куски черепицы с крыши.
- Нет, - тихо произнес Джуширо, - не помиримся.
От его ледяного голоса даже у меня мурашки побежали по коже. А этот придурок вообще, наверное, в штаны наделал со страху.
- Ещё вопросы будут? - тем же тоном спросил Джуширо, и противник, съёжившись, отчаянно замотал головой.
- Вот и хорошо, - он обернулся ко мне, - пойдём домой, Шунсуй.
И мы ушли, оставив мерзавца отскребать себя от стены.
Не могу сказать, что вечер был испорчен. Наоборот, он закончился самым наилучшим образом. О досадном инциденте мы вспомнили только наутро.
- А ты оказывается, ужасно грозный, Джуу-тян, - я задумчиво перебирал его волосы, за эти годы они отросли почти по пояс.
- Да я даже толком ничего не сделал. Кто ж знал, что ему обычного давления рейяцу хватит по самое не могу, - удивился Джуширо, - просто я ужасно разозлился, когда этот тип на тебя наехал ...
Я хотел припомнить, как кто-то (не будем показывать пальцем) ужасно дулся, когда я становился на его защиту, но вместо этого сказал:
- Помнишь, как мы желали стать сильнее, чтобы навалять обидчику за всё и сразу? Мечта сбылась, и теперь у нас с тобой ровно на одну мечту меньше.
Джуширо засмеялся.
- Ничего, мы придумаем новую. Шунсуй, вот скажи, о чем ты мечтаешь?
- Угадай!
- Перестань руки распускать, я серьезно спрашиваю!
- Джуу-тян, я серьезен, как никогда.
- У тебя плохо получается.
- Что именно? Это?
- Нет, вот это как раз у тебя получается очень хорошо...даже слишком....
Он застонал, перекатываясь на живот, белые пряди разметались по подушке. В этот раз мы обошлись без долгих прелюдий, и в этом тоже была своя прелесть. Джуширо обладал чудесной способностью угадывать мои желания, лучшего любовника я себе и представить не мог. И мою мечту он тоже легко угадает, если захочет. Во-первых, она уже потихоньку сбывается, а во-вторых... по-моему, она у нас снова одна на двоих: быть вместе.
The End

А это для тех, кто не любит (лениться) лазить по замечтельным японским сайтам и выискивать там картинки:

последнее обновление с coupe

Ну разве тайчо не прелесть?!

@темы: fanart, Kyoraku/Ukitake, coupe, fanfiction

---

[_Inga_]

Привет всем) Вот, решила вступить в ваше сообщество.
Когда-то очень намучилась собирая по всему нету фанфики о нашем горячо любимом тайчо, так что решила выложить кое-что из сохраненного на компьютере.
slil.ru/25449200 - Еще одно утро в тринадцатом отряде
slil.ru/25449211 - Я просто восхищаюсь твоими актерскими талантами
slil.ru/25449220 - До чего может довести влюбленная девушка
slil.ru/25449237 - Бархатцы – короткое счастье
slil.ru/25449239 - Быть вместе
slil.ru/25449244 - Неподходящий
slil.ru/25449246 - Любит– не любит– плюнет– поцелует…
slil.ru/25449249 - Студенческие годы капитанов Кьёраку и Укитаке
slil.ru/25449252 - Полночь
slil.ru/25449255 - Обида
slil.ru/25449269 - Путь запрета
В основном 8+13, но есть и другие (я даже где-то Зараки/Укитаке встречала о.О) Продолжать выкладывать?
ЗЫ В одном или двух фанфиках отсутствуют авторы, гомэн. Если кто знает, подскажите.

@темы: ссылки, Kyoraku/Ukitake, fanfiction

---

[Satsu]

Наткнулась на один сайтик с весьма приятными набросками^^
Спешу поделиться с народом^^
Некоторые картинки оттуда:

сцылко: scrapbook.prv.pl/

@темы: fanart, ссылки, Ukitake Juushirou

---

[summer wind.]

Весьма необычные пейринги...


и просто забавный арт
Бьякуя - истинный парикмахер ))

@темы: fanart, Ukitake/Buakya, разное

---

драббл

[summer wind.]

оригинал здесь

Автор: >cha-cha<
Бета: -Ichimaru Gin-
Рейтинг: нет
Жанр: драбл
Краткое содержание: нет
Дисклеймер: выгоды не извлекаю, все принаждлежит тем, кому оно принадлежит

ЦЕЛЬ
Дайте мне точку опоры и я переверну мир (с)


Руконгай. Район из первой десятки, но и здесь встречаются потухшие, безразличные к жизни глаза. В такие глаза (который раз, и сколько их еще будет?) смотрит капитан 13го отряда Джуиширо Укитаке, шинигами — Бог Смерти.
Мальчику лет 10 не больше, грязный, исхудавший, сжавшийся в уголке. Укитаке подходит, тихонько гладит по голове, говорит, что все будет хорошо, что Смерть — это не страшно, и он справится, станет сильным.
Мальчик всхлипывает, прижимается и рассказывает, рассказывает... О своей недолгой жизни, о своей ранней смерти, о семье, которой больше нет, о несбывшихся мечтах.
Капитан терпеливо слушает, он помнит: не раз видел, да и сам когда-то плакал, впервые вступив в призрачные врата; он знает, что означает странная худоба и желание наестся.
- Ты сильный, ты можешь стать шинигами, как я.
- Я не хочу. Я хочу назад! - и мальчик вполне способен уморить себя голодом, чтобы вернутся на круг перерождений. Только, седой капитан качает головой, это не принесет ни долгожданных встреч, ни радости... ничего.
- Нет. Это твоя судьба, и ты должен пройти её до конца, - Укитаке говорит. Долго, страстно, образно. О судьбе, о долге перед теми, кто остался жить, о Вечности. О чем угодно, лишь бы в детских глазах зажегся огонек, - Ты должен добиться цели. Поставить себе цель. Самую невообразимую, самую высокую и недостижимую и добиться, понимаешь? У тебя есть Цель?
Мальчишка отрицательно крутит головой, не отводя зачарованного взгляда. Шинигами улыбается и протягивает листок бумаги.
- Придумай. Напиши и обещай, что не свернешь с пути, пока не добьешься своей Цели, хорошо? Твои родители смогут тобой гордится, - узкая рука заботливо треплет по густым каштановым волосам, и капитан 13го отряда уходит дальше, улыбаясь и зная, что мальчик Айзен Соуске напишет свое желание и не умрет до срока. Он просто не знает какое.

Века и века спустя Император Небес и повелитель трех Миров сидит на троне и задумчиво смотрит на потрепанный клочок бумаги. Клочок бумаги, определивший длинный и долгий путь вперед. Выведенные дрожащей детской слова напоминают Цель еще не достигнута. Близка, с каждым шагом все ближе, но не сегодня: прототип от Октава Эспада вновь не удовлетворяет лингвистико-структальному анализу от Кватро Эспада.
«Победить кваказябру, что живет под кроватью». Невообразимая, далекая, желанная Цель.

@темы: Aizen/Ukitake, fanfiction

---

[Ukitake-taichou]

Странно, что здесь практически никто не пишет, уверен, что коллекции у всех достаточно большие и есть что выложить...

Приветствую новых участников и читателей, надеюсь, вы найдёте здесь что-то интересное для себя и останетесь с нами на долго )

Так же, поздравляю всех с прошедшими праздниками:
Днём Рождения Укитаке (ну и по совместительству Хитсугайи, Урахары и Йоруичи)


Новым Годом и Рождеством


Ну и просто несколько красивых картинок...
автор - iruka_loves_kakashi на deviantart

автор - GreyFinch

тут автора не знаю...

@темы: Ukitake Juushirou, Kyoraku/Ukitake, Ukitake/Kaien, Ukitake/Hitsugaya

---

стало интересно

[summer wind.]

Все мы так или иначе интересуемся японским языком и очень любим Укитаке.
И в связи с этим возникает вечный спор, как же пишется его фамилия?
Укитаке или Укитакэ
достаточно часто, даже в одном тексте можно встретить оба варианта...

в английской транскрипции, в общем, практически не возникает разногласий
Ukitake Juushiro(u)

И вот отсюда можно бы было достаточно точно вывести правильный вариант, но проблема в том, что по правилам английской грамматики, e в данном случае считалась бы нечитаемой гласной...
Поэтому, нужно учесть, что это японское слово и само написание Ukitake уже является транскрипцией с катаканы.
А это заводит в полный тупик

У кого-нибудь есть идеи, как всё же правильно?
желательно обоснованные, а не с потолка.

бонусом...
Если разобрать значения в написание катаканой, то получим следующее:

浮竹十四郎 — Ukitake Juushiro

Ukitake:
浮 - fu/uku, uita - плавать, не тонуть, подниматься (о настроении), оставаться, быть сбереженным, легкомысленный, фривольный, яркий, блестящий, скитаться, колебаться. Uki - поплавок, спасательный круг, ukabu - вспоминать, приходить в голову.
竹 - chiku/take - бамбук.

Juushiro:
十 - juu, ju/tou - десять
四 - shi, yon/yotsu - четыре.
Вместе - четырнадцать.
郎 - ro - счетный суффикс для сыновей.

разбор от Азиль

м... надеюсь, не очень сильно загрузил )

@темы: fanart, Ukitake Juushirou, Ukitake/Buakya, разное

---

[Satsu]

Честно взятое с девиантарта:
By iruka-loves-kakashi:

By kaeeka

автора этой не знаю

Косплей
By manes117

@темы: fanart, Ukitake Juushirou, cosplay

---

[summer wind.]

— косплей, самое приличное )
мой самый любимый где-то потерялся... (



косплеер Lord Masamune

@темы: Ukitake Juushirou, cosplay