Фанфик "Откровения Укитаке Джуширо" или "Кьераку Шунсуй и все прелести жизни".

[white moon]

НАЗВАНИЕ: "Откровения Укитаке Джуширо" или "Кьераку Шунсуй и все прелести жизни".
АВТОР: white moon
ФАНДОМ: Bleach
ПЕЙРИНГ: Укитаке/Кьераку, Унохана (молодые годы)
РЕЙТИНГ: R
ДИСКЛЕЙМЕР: все персонажи в фанфике принадлежат создателю аниме, мои тут только угорелый оптимизм и богатая фантазия=)
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: мои авторские права на фанфик прошу соблюдать и без моего разрешения его не выкладывать!
ОТ АВТОРА: на сегодняшний день этот фанфик является моей лучшей работой по пейрингу Укитаке/Кьераку, я им очень горжусь.
И надеюсь, что вам понравится его читать. С уважением, white moon.



Откровение первое.

В моей жизни есть всего понемногу. А если быть точнее, то она состоит из огромного множества разных частиц: учеба, родители, братья и сёстры, друзья, болезнь (тяжёлая, жестокая, но всё же частица моей жизни), и ещё он,…этот человек,…Кьераку Шунсуй. В Академии только самый последний студент не знает его лично, но даже он наверняка слышал это имя. Отпрыск благородного дома Кьераку, аристократ. Уважаемый Ками-сама, когда перед поступлением в Академию я молился и просил, чтобы ты дал мне силу, здоровье и побольше хороших друзей,…………….Я ВООБЩЕ-ТО ИМЕЛ ВВИДУ НЕ ВСПЫЛЬЧИВОГО ДЕБОШИРА, БАБНИКА И ЛЕНТЯЯ, КОТОРЫЙ ПРИ ЛЮБОЙ ВОЗМОЖНОСТИ УХЛЁСТЫВАЕТ ЗА КАЖДОЙ ЮБКОЙ, ДРЫХНЕТ ЦЕЛЫМИ ДНЯМИ (В ТОМ ЧИСЛЕ И НА ЗАНЯТИЯХ) И БУХАЕТ ПОХЛЕЩЕ, ЧЕМ ВСЕ СТАРОЖИЛЫ ОДИННАДЦАТОГО ОТРЯДА ВМЕСТЕ ВЗЯТЫЕ!,….ну да ладно. Все почему-то говорят, что мы с Шунсуем очень похожи. Нет, дело не во внешности или характере. Дело в наших душах. Так сказал Ямамото-сенсей. Мы с Шунсуем стали лучшими друзьями ещё задолго до того, как командир решил тренировать нас обоих лично. Если честно, в тот момент, когда я услышал о специальной подготовке во главе с Ямамото-сенсеем, то мне стало страшно. Хилый болезненный парнишка, который едва держится на ногах после каждого спарринга на мечах и падает в обморок на уроках по кидо, стоит только его реацу чуть дестабилизироваться? Не смешите меня. «Джу-тян, ты ведь такой сильный, ты мне поможешь, правда?» едва слышный шепот откуда-то сбоку. Я? Сильный? Помочь? Кьераку…
На моем лице появляется улыбка. Я поворачиваю голову и вижу точно такое же улыбающееся мне в ответ лицо Шунсуя. Мы похожи? Да, наверное так и есть. И я очень рад этому, безумно рад. Одинаковые души? Что ж, почту за честь. Снова улыбаюсь. Мой лучший друг, Кьераку Шунсуй. Мы учимся, едим, спим, хулиганим, сражаемся и становимся сильнее вместе. Мы всегда вместе.

Откровение второе.

Как показывает практика, вид голой девушки вызывает у Шунсуя приступ неописуемого восторга,….…голый я вызываю у него….кхе..кхе…вообщем я даже передать этого не могу. Знающие люди скорее всего назвали бы это помутнением рассудка и никак иначе. Учитывая мои не самые выдающиеся физические данные, я никогда и представить не мог, чтобы один только вид моего обнажённого тела был способен кого-то так заводить. На утро после нашей с Шунсуем первой ночи мне пришлось впервые прогулять уроки не из-за болезни. И самое очаровательное заключается в том, что эта «секс-машина на энерджайзере» всё утро с удивлённым и взволнованным видом нарезала круги вокруг моего футона и никак не могла понять, почему я встать не могу. Видите ли, все свои любовные приёмчики он уже не единожды опробовал в дебрях женского общежития, и ни одной жалобы не поступало, все всегда оставались довольны. В конце концов после того, как все мои запасы цензурных слов медленно и мучительно иссякли, я с нескрываемым удовольствием продемонстрировал ему своё знание словечек похлеще: рассказал в доступной форме, что мужской организм отличается от женского и на разного рода внешние воздействия реагирует по-разному, и ещё что не обязательно было в первую же ночь меня во все дыры………….эм,…вообщем это тоже можно опустить. Однако тогда я так и не договорил. Увидел его виноватое и расстроенное лицо. Через пару секунд Шунсуй присел рядом с моим футоном, обнял меня крепко и нежно, а потом сказал как будто в самое ухо: «Гоменасай, Джу-тян,…я опять всё испортил…мне правда очень жаль…». Ну вот как этого засранца не любить, а? Я конечно сразу же его успокоил и признался, что близость с ним прошлой ночью была одним из моих самых счастливых моментов в жизни. Тогда ещё Шунсуй сказал, что у меня прекрасное тело, а ещё намекнул (то ли в шутку, то ли на серьёзе), что не отвечает за последствия, когда вновь увидит его во всей красе. И вот вам итог: баня – это единственное место, куда мы с Шунсуем ходим порознь.

Откровение третье.

Из всех выдающихся и не очень талантов Шунсуя меня больше всего поражает его умение засыпать в самых интересных и неожиданных местах. Причём употребляя словосочетание «неожиданные места», я имею ввиду вовсе не ветку дерева, самую дальнюю парту в классе или футон какой-нибудь красавицы из женского общежития. Например, помню случай, когда я обнаружил невозмутимого и непоколебимого отпрыска семьи Кьераку мирно спящим в мусорном баке около кладовой. Вы спросите о моём первом впечатлении? ……..короче с учётом цензуры это бы звучало «Очешуеть!!!»,…ну или как-то так. Наконец, когда я всё-таки растолкал этого незадачливого недошинигами и устроил допрос с пристрастием, то всё оказалось до неприличия банально. Унохана-семпай, находясь с утра в прекрасном расположении духа, решила посвятить день тому, чтобы потренироваться в искусстве перевязки ранений. Подопытного образца под кодовым названием «Укитаке-кун» в радиусе видимости не было. Поэтому пришлось воспользоваться тем, что первое попалось под руку. А если быть точнее, то Шунсуем. Однако Кьераку это вовсе не радовало. Унохана-семпай вообще всегда была с ним чрезвычайно строга и требовательна. Да и перспектива превратиться из студента Академии в мумию, завернутую с ног до головы бинтами, была не утешительная. Надо было срочно сматываться! И стоило только Унохане-сан немного ослабить бдительность и отвернуться, как незадачливого помощника и след простыл. Будущий капитан четвёртого отряда, немного поутихнув и в который раз для себя отметив безответственность всех мальчишек, отправилась на поиски новых больных, а будущий капитан восьмого отряда, притаившийся в мусорном баке и полностью уверенный в своей недосягаемости (сюда-то уж никакая девчонка точно не полезет!), слегка задремал. Я долго смеялся после того, как услышал эту историю. Шунсуй и правда удивительный человек. Однако после того, как он всё-таки извлёк себя из мусорки, запах от него был довольно специфический. Но ничего, я его отмыл!

Откровение четвёртое.

Я всегда был довольно худеньким по сравнения с остальными парнями. Поэтому у Шунсуя спустя некоторое время после нашего знакомства выработалась привычка постоянно подкармливать меня чем-нибудь вкусненьким. «Джу-тян! Открой рот, закрой глаза!» - видя сияющее лицо Кьераку, мне приходится повиноваться. Однако я прекрасно знаю, что эта маленькая игра не надоест мне и через тысячу лет. Ведь это так забавно: пытаться угадать, чем же Шунсуй угостит на этот раз? Онигири? Кусияки? А может быть черешня? Я почти всегда ошибаюсь,…и от этого лакомство становится ещё вкуснее. Тает на языке. Рот сразу же расплывается в блаженной улыбке, что доставляет моему партнёру по игре нескрываемое наслаждение. Однако не только Шунсуй любит преподносить мне маленькие сюрпризы. Когда случился очередной приступ, я пролежал на футоне почти две недели. В то время Унохана-семпай была завсегдатай моей комнаты, как в принципе и Кьераку. Если Ретсу-сан находилась со мной в качестве медсестры, назначенной самим Ямамото-сенсеем, то Шунсуя из комнаты приходилось каждое утро чуть ли не насильно выпихивать на занятия. Они оба очень переживают за меня, и я им чрезвычайно благодарен. Как-то раз Кьераку вернулся в мою комнату после занятий и обнаружил меня в плохом расположении духа. На вопрос «Джу-тян, что случилось???» пришлось рассказать, что семпай включила в лечение новое лекарство, которое, мягко говоря, невозможно было взять в рот. Вкус крапивы на половину с протухшими яйцами, как вам такое? Хоть Ретсу-сан и твердила, что новые пилюльки оправдают все ожидания и нужно только немного потерпеть, оптимизма это как-то не придавало. Выслушав все мои жалобы и слегка почесав голову, неугомонный Шунсуй вылетел из комнаты. Последние слова, которые я успел расслышать, звучали так «…знаю, как поднять тебе настроение…». Ещё минута, и Кьераку вернулся. Знакомая фраза из его уст «Джу-тян, хочешь поиграть?» определённо не оставили меня равнодушным. Я сразу заулыбался, предвкушая вкусняшку. «Ну что? Открой рот, закрой глаза!» - его коронная фраза. Что же на это раз? Ну что же? Леденец? Яблоко? Рисовый сладкий шарик? Что-то ароматное и сочное коснулось моих губ и языка. Клубника! Как же вкусно! Я открыл глаза. Прямо передо мной с победоносной улыбкой на лице и целой тарелкой спелой клубники в руках сидел Шунсуй, и ему явно доставляла удовольствие моя реакция. «Ты такой жестокий, Шунсуй!» ехидно сказал я, и добавил «…мне ведь после всей этой вкуснятины придётся глотать отраву Уноханы-семпай». «…да ты вроде бы уже…» ответил мне Кьераку. После этой фразы мои глаза округлились. Оказалось, что Шунсуй воткнул эту маленькую гадость в клубнику перед тем, как дать мне. А я проглотил её, даже не почувствовав. Мой измученный таблетками и отварами желудок наконец-то был счастлив. И всё-таки я был прав! Эта маленькая игра никогда мне не надоест!

Откровение пятое.

Когда ты делаешь что-то не так или совершаешь какую-то ошибку, что говорит тебе близкий человек? Думаю, что у всех ответ на этот вопрос будет разным. И это хорошо. «Вставай!» - чётко и требовательно говорю я человеку, который лежит сейчас на земле передо мной, пьяный от саке и мокрый от проливного дождя. «Шунсуй, вставай!» - уже говорю чуть громче. Кьераку не было в общежитии всю ночь. Он и раньше такое проделывал, но под утро всегда приходил, хоть и не трезвый. Но сегодня Шунсуя я так и не дождался. Какого чёрта?! Где он пропадает? Как назло с утра отвратительная погода. Не то, чтобы я не любил дождь, просто он всё усложняет. Бегать по улицам в такой ливень не доставляет никакого удовольствия. Но мне всё равно, я его найду,…а когда найду, он пожалеет, что вообще попробовал саке в этой жизни. Нашёл. Картина не самая выдающаяся. Подхожу ближе. И, возвращаясь к моим прошлым словам, говорю в приказном порядке «Шунсуй! Вставай!». Шальная голова слегка отрывается от земли и мутные опьяневшие глаза поднимаются и пытаются поймать меня в фокусе. «Джу-тян….» …пьяное бормотание… «Джу-тян». Тяжело вздыхаю, опускаюсь, опираясь на колени и протягиваю вперёд руку: «Вставай, Шунсуй. Мы идём домой». Нет ненависти к этому человеку, нет презрения, нет стыда. Есть только желание защитить. Рука Кьераку с горем пополам, но всё же сжимает мою и в ответ я слышу только чуть уловимое «…Ага». Помните, я говорил, что вполне нормально отношусь к дождю? Я наврал. На следующее утро у меня температура под сорок. Я весь горю. Так больно и так плохо. Я умираю? «Вставай!» - громкий голос где-то надо мной. Шунсуй? «Вставай, Джуширо! Сейчас же!» - его сильная и теплая рука тянется ко мне. И я тоже тянусь. Из последних сил. Ну как? У меня получилось?.........Прихожу в себя уже на койке в медпункте. Рядом туда-сюда носится Унохана-сан. Заметив, что я очнулся, она мгновенно меня осматривает. Потом облегченно вздыхает и улыбается. Затем даёт мне горсть таблеток и начинает смеяться, видя моё кислое выражение лица. Я нехотя глотаю горькую отраву, ругаясь руконгайскими словами про себя, и, медленно поворачивая голову, вижу Шунсуя, мирно спящего на соседней койке. Унохана-семпай снова улыбается и рассказывает, что Кьераку-кун вломился в медпункт со мной на руках, а его яростная реацу чуть было не сшибала с ног. И в итоге я благополучно был отдан на попечение врачам и конечно же выдающейся и милосердной Унохане-сан. «…на руках принёс, прям как принцессу…» просияла семпай. Я покраснел.

@темы: Kyoraku/Ukitake, fanfiction

---

Фанфик "Спящая принцесса"

[ogniana]

Название: Спящая принцесса
Автор: Огняна
Бета: нет
Статус: закончен
Жанр: романтика. поцелуй ведь - это романтика?
Образ Укитаке принадлежит Кубо, все прочее - автору


В душе твоей теплый свет,
В моей темноте ты - солнце.
Просить не посмею.

Летняя ночь только начиналась. Густые сияющие сумерки окутывали город, словно бы убаюкивая его в своих мягких объятиях. Спи…
Но Кидзоку часто не спалось по ночам. Как сейчас. И в такие часы, каждый раз она, отказавшись от бесполезных попыток забыться, откидывала одеяло и подходила к окну. Четвертый этаж маленькой однокомнатной квартирки в самом дешевом районе города. Кровать, шкаф, стол и два табурета – вот и вся нехитрая мебель, наполнявшая комнату. Но Кидзоку была благодарна и за это.
Вот, например, сейчас на улице идет дождь. Не шумный и радостный ливень, беснующийся в пузырящихся лужах и по-хозяйски стучащий во все окна и двери. Нет, это был тихий, но довольно настойчивый ночной летний дождь. Такой дождь почему-то напоминал Кидзоку испытание. Выдержать, перетерпеть, устоять – вот что выстукивали для нее эти невозможно длинные водяные струи. И в такой дождь Кидзоку меньше всего хотела бы оказаться на улице. Именно за это, за крышу над головой и чистую сухую кровать, она была горячо благодарна господину Мотусува.
Кидзоку открыла створки окна и, скрестив ноги, уселась на широкий подоконник. Ночь только начиналась, а ветер был уже прохладным. Таким прохладным, что девушка поежилась, жалея о свитере, за которым теперь было лень идти. Она зябко вздрогнула и, достав из пачки сигарету, щелкнула зажигалкой. Скорее всего, раньше Кидзоку не курила. Но однажды, сидя в кабинете господина Мотусува и наблюдая за тем, как он курит, она внезапно попросила сигарету. Ей стало интересно. Интересно, что почувствует ее тело, вдохнув сигаретный дым. Быть может, что-то вернется… Но в тот раз она добилась только душераздирающего надсадного кашля и нещадного першения в горле. Господин Мотусува, с любопытством наблюдавший за Кидзоку, покачал головой и ободряюще улыбнулся. Тогда он сказал, что очень хвалит ее за оптимизм и настойчивое желание вернуть всё на свои места. И если даже что-то по началу не будет получаться – главное не отчаиваться. Никогда не отчаиваться. Рано или поздно, всё будет хорошо.
Кидзоку тогда вздохнула и бросила недокуренную сигарету в пепельницу. Но через некоторое время она купила пачку таких же сигарет и небольшую черную зажигалку. Обыкновенная пластмассовая вещица почему-то очень ей понравилась. Гладкая поверхность, шершавая ребристая кнопка и язычок оранжевого пламени, послушно выплескивающийся каждый раз откуда-то из самых недр.
Кидзоку глубоко затянулась и уже теперь привычно выпустила дым тонкой струйкой. Впереди были выходные. Кидзоку не любила эти дни. В будние, работая в больнице господина Мотусува, куда он устроил Кидзоку помощницей медсестры, девушка полностью отдавала себя работе. Она старалась не думать о том, что каждую секунду за ее плечами стоит Пустота. Лишь обернись и успеешь заметить краешек ее дымно-черного расплывчатого крыла. Избавиться от этого наваждения можно было лишь одним способом – работать так старательно и усердно, чтобы не было ни секунды свободной, чтобы даже мысль об отдыхе и времени, не заполненном ничем, не появлялась в голове. И до сих пор ей это удавалось. Но выходные приходили неминуемо. Каждый раз в конце недели. Два дня, от которых никуда не деться. Два пустых зеркала, из которых на Кидзоку смотрело ее собственное, до боли незнакомое лицо: темно-зеленые глаза, темные нахмуренные брови, прямой узкий нос и упрямый острый подбородок. Раз за разом она смотрела в эти зеркала ничем не заполненных дней и не могла себя узнать. В эти дни от нее требовалось все мужество и вся решимость, чтобы просто не сойти с ума.
Кидзоку сделала последнюю затяжку и бросила окурок вниз, в дождь. И, проследив взглядом полет маленького белого комочка, девушка вздрогнула. Там, внизу, на противоположной стороне улицы стоял он. Снова тот самый человек. Струи дождя не делали исключения ни для кого, кто не укрылся под крышей, и теперь стекали с насквозь промокшей рубашки, с длинных белых волос, ручьем лились по лицу. По лицу, поднятому к четвертому этажу ее дома. Лицо это, светлым пятном сияющее в пелене дождя, на миг показалось девушке чем-то совершенно нереальным, потусторонним. Но в следующий момент она нахмурилась и, соскочив с подоконника, захлопнула окно. Какого черта ему нужно? Уже третий раз за эту неделю Кидзоку встречает этого человека. Первая встреча была самой странной. Она шла домой после работы, несла в пакете немного продуктов – в тот день она хотела приготовить карри. И, засмотревшись на витрину книжного магазина, она совершенно случайно натолкнулась на этого самого парня. Высокий и широкоплечий, он выглядел все же очень хрупким. Кидзоку подумала в тот момент, что он недавно чем-то болел, и тогда даже пожалела его. Темно-синяя рубашка, черные брюки, белоснежные волосы, связанные сзади, и лицо. «А глаза у него все же карие. Темные, мягкие и очень… добрые что ли»… Это выражение на его лице Кидзоку не забудет, наверное, очень долго. Выражение безмерного удивления, смешанное с радостью и мягкой светлой улыбкой, в тот самый миг, когда она натолкнулась на него и подняла вверх лицо. Но все это вдруг прорезал острый росчерк его сомнения. Излом брови, испуганно дрогнувшие ресницы… Кидзоку тогда лишь удивленно посмотрела на него и, не оглядываясь, пошла дальше. Он не догнал ее.
А через два дня она снова увидела его. Но теперь уже в больнице, на работе. Он сидел на лавочке возле входа и смотрел на дверь. Просто сидел. Она прошла мимо, бросив на него тяжелый косой взгляд.
Еще тогда у Кидзоку зародилась мысль о том, что этот человек ее преследует. А вот теперь она убедилась в этом совершенно. Каким-то образом он узнал, где она живет. Неужели следил за ней все это время? Черт возьми… Да кто он такой? «Кто она такой? Кто он? КТО? А может быть, он…»
Господин Мотусува сказал ей, что такие случаи, как у Кидзоку, не редкость. Люди теряют память, но потом, со временем все возвращается. Все приходит в норму. И, конечно, очень хорошо, когда рядом с таким человеком находятся его близкие. Друзья, родственники, сослуживцы и хорошие знакомые. И, конечно же, Кидзоку будут искать. Рано или поздно кто-то обратится в больницу и спросит о ней. Ее родные. Ее друзья. Ее близкие люди. Найдут, отыщут среди всех многих тысяч людей. Узнают и помогут.
В тот день, когда ее привезли в больницу, она твердила только одно: "Кидзоку Икасу, рядовой джусан-бантай. Кидзоку Икасу. Кидзоку Икасу". Так ее и стали называть. Это же имя поместили в списки поиска и полицейских сводок о пропавших без вести. Но дни проходили за днями, а за Кидзоку так никто и не пришел. Никто не спрашивал, никто не звонил, никто не беспокоился. Может быть, сказал тогда господин Мотусува, твои родные живут далеко и ищут не там? Он сказал, что не верит в то, что у такой замечательной девушки нет близких людей. Они обязательно должны быть. Обязательно. Нужно только немного подождать.
Прошло почти три месяца. Кидзоку работала, жила, готовила еду, ходила по магазинам. Кидзоку привыкла быть одна.
А вот теперь появился он. Так кто же он? Быть может, он и есть ее близкий человек? Ведь до сих пор перед глазами стоит его несмелая радостная улыбка. Он смотрел ей в лицо и улыбался так открыто и ласково… А она просто прошла мимо.
Дождь все лил за окном, не собираясь униматься. И на душе стало вдруг так тошно… И в этот момент Кидзоку услышала за окном странные звуки. Едва различимые за шумом дождя, слабо, на грани слышимости. Девушка нахмурилась, прислушиваясь, и вдруг глаза ее распахнулись, глядя в темноту. Она услышала кашель. Грудной, с придыханием, тяжелый кашель совершенно больного человека. Она сама не поняла, что так ее разозлило, но в один миг подскочив к окну, она распахнула створки и высунулась наружу, прямо под холодные тяжелые струи. Все было именно так, как она себе представила – тот самый парень стоял сейчас, прислонившись спиной к забору противоположного дома. Его душил кашель, и он ничего не мог с этим поделать. Всего один миг Кидзоку смотрела на эту картину, а потом поняла, что злость куда-то улетучилась, оставляя после себя лишь сочувствие. Кто он ей, этот человек? Зачем стоит под холодным дождем возле ее окна? Ему плохо и больно, но он все равно стоит там, промокший до нитки, замерзший под порывами ветра в своей тонкой летней рубашке. Стоит…
Кидзоку снова захлопнула окно и шагнула к порогу. Там, в шкафу, висел большой светло-зеленый зонт. Его дала девушке медсестра ночной смены. Дождь шел с вечера, и Кидзоку промокла бы до нитки, добираясь до дома. А медсестра все равно оставалась дежурить до утра, и поэтому Кидзоку с благодарностью приняла ее зонт, пообещав вернуть его утром.
И теперь, обувшись, она открыла шкаф, достала зонт и вышла на улицу.
Светло-зеленый сияющий щит прикрывал девушку от воды, льющейся с неба, но вот кроссовкам ничто не могло помочь, и они тут же промокли, когда Кидзоку нечаянно наступила в лужу.
Когда она, едва умея подавить в себе внутреннюю дрожь, подошла к этому странному человеку, он все еще кашлял. Не так сильно, как раньше, но все же было заметно, как вздрагивают его плечи и капли воды срываются с мокрых волос. Кидзоку подняла зонт и накрыла своего незадачливого преследователя. И только теперь увидела, что он едва заметно дрожит от холода. Обреченно вздохнув, девушка хмуро посмотрела на него.
- Вы бы не стояли здесь, господин. Простудитесь...
Он молча смотрел ей в глаза, и вдруг Кидзоку увидела, что он улыбается. Снова, как в тот раз, эта чистая добрая улыбка. Радостная, не смотря на то, что ему самому сейчас наверняка очень плохо. Он кашлянул еще пару раз, уже почти справившись с собой, и, едва сумев перевести дыхание, сказал вдруг:
- Кидзоку…сан.
Все в глазах поплыло, и сердце оглушительным набатом загудело где-то в голове. Он… это он. Ее близкий человек. Он отыскал ее среди всех. Нашел ее… Только вот…
Девушка вдруг тряхнула головой, сердясь на саму себя, и, схватив мужчину, за руку потащила его к дому. Она решилась во что бы то ни стало выяснить, кто он такой. Только раз она оглянулась на своего спутника. Он послушно шел следом, а на лице у него сияла все та же улыбка. Радостная и словно бы облегченная.
Захлопнув дверь и скинув мокрые кроссовки, Кидзоку поставила зонт в угол и предложила гостю один из табуретов. Вежливо сняв насквозь промокшие туфли, он сел на указанное место. Все это время он не отрывал глаз от Кидзоку. И та, поставив на плиту чайник, развернулась к гостю и, вздернув подбородок, немного резко спросила:
- Кто вы такой? Ответе мне!
А в ответ получила все ту же мягкую улыбку, и тихий усталый голос произнес:
- Укитаке Джууширо… Кидзоку-сан, я ваш… - на этих словах гость вдруг осекся, растерянно глядя на Кидзоку. Он словно бы искал подходящее слово, но все никак не мог найти. «Да кто же? – думала девушка, - кто же ты мне? Родственник? Друг? Знакомый? Может быть, брат или… муж…», - Кидзоку зажмурилась на миг, словно отгоняя лишние мысли, и настойчиво спросила:
- Мой кто?
Джууширо наконец решился и, снова прокашлявшись, ответил.
- Я ваш друг и наставник.
Кидзоку выдохнула, наконец, облегченно и счастливо. Глаза вдруг заволокло слезами. Да так, что лицо Джууширо расплылось и подернулось маревной рябью.
- Друг… - шептала она едва слышно, - Наставник… Укитаке Джууширо… Джууширо… я не помню. Совсем ничего. Не помню…
- Ничего страшного, - он снова улыбался. И в теплых карих глазах эта улыбка отражалась сияющими брызгами, словно в расплавленном зеркале. – Ничего, Кидзоку-сан. Мы со всем справимся. Мы все переживем вместе. Я обещаю вам – всё будет хорошо.
Кидзоку судорожно вздохнула и потерла лицо ладонями, смахивая слезы и остатки шока. Она опустила глаза и внезапно вздрогнула. Синяя тонкая рубашка, длинные белые волосы, брюки, – Джууширо был насквозь мокрым от дождя. И теперь вода тонкими ручейками стекала на пол, собираясь в круглые прозрачные лужицы. Он промок и продрог до костей, его кашель был тяжелым и жутковато-обреченным. Но он все равно улыбался. И смотрел только на Кидзоку, ни словом, ни взглядом не показывая того, как ему плохо.
Кидзоку вскочила на ноги.
- Джууширо!…сан… Вы же насквозь мокрый.
Он смущенно опустил глаза, оглядывая лужицы, натекшие с его одежды.
- Извините, я здесь все испачкал.
- Перестаньте, пожалуйста! – Кидзоку помотала головой, - Я вовсе не об этом. Думаете, я не слышала, как вы кашляете? Это, наверное, бронхит или воспаление легких. А вы под дождем, ночью, почти неодеты.
Джууширо виновато улыбнулся, и Кидзоку показалось, что на его щеках выступил едва заметный румянец.
- Нет, не волнуйтесь, Кидзоку-сан. Ничего страшного. Сегодня я чувствую себя как нельзя лучше.
Кидзоку пронзила вруна инквизиторским взглядом, и Укитаке снова потупился. Девушка на несколько секунд глубоко задумалась. Ведь одежду и обувь Джууширо нужно было немедленно просушить, а его самого отогреть в горячей ванне и напоить горячим чаем. Но вот только у нее не было никакой мужской одежды, которую он мог бы надеть на то время, пока его собственные вещи сохнут. Единственным, что более-менее подошло бы по размеру, были свободные льняные спортивные штаны и свитер. Кидзоку задумалась на миг, но потом решительно тряхнула короткими волосами. Сухая, пусть и женская одежда, все равно сейчас лучше любой мокрой.
Кивнув самой себе, Кидзоку поднялась и, вытащив из шкафа нужные вещи, прибавила к ним теплые носки и большое пушистое полотенце. А затем повернулась к вновь закашлявшемуся Укитаке и протянула ему всю стопку.
- Вот, держите. Вам нужно согреться и надеть сухую одежду. Ванная за той дверью. – Кидзоку ткнула пальцем в неприметную коричневую дверь в углу комнаты.
Укитаке поднял было раскрытые ладони, явно собираясь отказаться, но Кидзоку грозно прищурилась и снова ткнула пальцем на дверь:
- Идите! Я пока заварю чай.
Он обреченно и грустно улыбнулся. А потом с благодарным поклоном принял протянутые вещи и скрылся за дверью ванной. На полу осталась дорожка из мелких прозрачных капель. И несколько внушительных лужиц под табуретом. Друг. Наставник. Укитаке Джууширо. Ну почему она никак не может вспомнить?
За дверью ванной довольно долго стояла тишина. Но потом Кидзоку услышала звук льющейся воды и немного успокоилась. Чайник давно закипел, и потому она принялась заваривать чай. Заливая кипятком заварку, девушка чувствовала, что чего-то здесь не хватает. Руки словно бы просили чего-то еще. Такая простая процедура – заварить чай. Но даже здесь Кидзоку чувствовала неуверенность. Как будто делала все не так. Неправильно. Не так, как привыкли делать руки. Она снова тряхнула головой, накрыла заварник полотенцем и достала две чашки. У Кидзоку было всего две чашки. Одинаковые, синие с белым рисунком. Она не могла сказать почему, но они очень нравились ей.
Укитаке вышел из ванной минут через двадцать. Кидзоку оглянулась на него и замерла. Лицо Джууширо было отчаянно порозовевшее, брови изломлены в скорбной морщинке, а то, как он мялся на пороге ванной, не решаясь сделать ни шагу по комнате, заставило Кидзоку задумчиво склонить голову набок.
- Благодарю за сухую одежду, Кидзоку-сан, но… - наконец проговорил он, проводя ладонью по рукаву свитера. – Она ведь… женская?
- Да, это моя одежда, если вы об этом, - улыбнулась Кидзоку, - Другой все равно нет.
Укитаке еще более явно покраснел и, кивнув головой, едва слышно проговорил, словно бы пораженно размышляя в слух:
- Женская одежда… кто бы мог подумать… что мне придется когда-нибудь…
Кидзоку вдруг улыбнулась, глядя на то, как смущенный и нахмуренный Джууширо усаживается на вытертый и высушенный ею табурет. Он был невероятно… милым в этот момент.
Девушка протянула Укитаке кружку с горячим дымящимся чаем, и он с благодарностью ее принял, тут же сделав осторожный маленький глоток. Пока он наслаждался чаем, Кидзоку выжала и развесила в ванной одежду Укитаке. К утру вещи должны были высохнуть. Обувь девушка насухо вытерла, а внутрь натолкала скомканных газет, чтобы тонкая бумага впитывала влагу изнутри. Все это время Джууширо молча наблюдал за ней. А когда она вернулась к столу и налила ему вторую кружку чая, Укитаке вдруг поднял руку и осторожно коснулся непослушного короткого завитка волос, упавшего на щеку Кидзоку. Он снова улыбался, но на этот раз улыбка его была грустной.
- Ваши волосы, Кидзоку-сан…
Девушка так и замерла, протягивая наставнику чай. Он впервые дотронулся до нее. И это касание было таким, что от него судорожно прыгнуло вперед сердце. Она поставила чай на стол перед Джууширо и смущенно отстранилась, села на табурет напротив и завернула этот несчастный выбившийся завиток за ухо.
- Что с моими волосами? Они такие непослушные. Я растрепанная, да?
Укитаке улыбнулся чуть шире, но печаль все еще не уходила из темных ласковых глаз. Он едва заметно покачал головой.
- Растрепанная? Нет… Совсем чуть-чуть. Просто раньше… у вас были длинные волосы. Очень длинные.
Кидзоку слушала его как завороженная. Впервые кто-то рассказывал ей что-то о ней самой. Что-то о том, что было раньше. И только теперь Кидзоку подумала, ведь перед ней сидит человек, который знает ее в десятки и может быть сотни раз лучше, чем она сама. Длинные волосы. Надо же… Кидзоку так привыкла к своей короткой, почти мальчишеской стрижке, что даже представить себе не могла, что бы она делала с этими длинными волосами. Поэтому она пожала плечами в ответ на слова Джууширо.
- Не представляю себя с длинными волосами.
Укитаке задумчиво сделал несколько глотков чая.
- Ваши волосы всегда были очень красиво уложены. Все в отря… Все ваши знакомые восхищались вашим искусством ухаживать за такими длинными волосами. – Укитаке сбился на миг, но Кидзоку этого не заметила, поглощенная попытками хоть что-то воскресить в памяти. Память же отвечала ей глухим молчанием, словно и не было никогда никаких воспоминаний, никакой жизни до реанимационной палаты, белых халатов и склонившегося над Кидзоку обеспокоенного лица господина Матусува. Она снова тряхнула головой – если так пойдет и дальше, то этот жест начнет входить у нее в привычку – и решительно подошла к окну. Отворив створку, она привычно уселась на подоконник и достала сигарету. Щелкнула зажигалка, взметнулся язычок пламени. Кидзоку глубоко затянулась. Тонкая струйка дыма потянулась наружу, в дождь. Кидзоку смотрела на падающие струи дождя и ей начало казаться, что вода падает не с неба на землю, а наоборот, от земли в небо. И вдруг девушка почувствовала рядом чье-то присутствие. Она обернулась и едва не подпрыгнула на подоконнике от неожиданности. Укитаке стоял почти вплотную. Как он подошел так быстро и бесшумно, Кидзоку не могла даже представить. Он смотрел на девушку, и взгляд его был странно суровым. Она замерла перед ним, не смея шелохнуться, а он медленно протянул руку, вынул сигарету из ее пальцев и бросил окурок в окно. Маленький сигнальный огонек прочертил дугу в воздухе и с неслышным шипением закончил свою жизнь в море дождя.
- Перестаньте курить, - голос Джууширо был спокойным и мягким, но ослушаться этого голоса не было никакой возможности. – Перестаньте. Это совсем не идет принцессе.
Кидзоку послушно протянула ему зажигалку и пачку сигарет. И в этот самый момент почувствовала вдруг странное облегчение. Словно бы что-то далекое и знакомое вернулось на свое место. Словно бы она вспомнила или нашла что-то очень важное для себя. Только вот имени этому чему-то она пока не могла подобрать.
Джууширо улыбнулся, и Кидзоку улыбнулась ему в ответ. Мягко и открыто. Он задержал взгляд на ее улыбке, словно бы стараясь запомнить ее. Поднял руку, как будто желая дотронуться до этой улыбки, но не решился, и рука со светлыми тонкими пальцами так и осталась протянутой.
- Раньше вы никогда не улыбались… так. По-настоящему. Я бы хотел, чтобы эта улыбка стала вашей навсегда.
Кидзоку не отрывала взгляда от его глаз. Просто не могла не смотреть, плененная бархатной мягкой темнотой зрачков. Сама не осознавая, что делает, она немного подалась вперед и коснулась щекой кончиков пальцев его руки, которая так и осталась протянутой. И теплые пальцы дрогнули, скользнули по ее щеке, по виску, едва ощутимо прошлись по волосам.
- Наконец-то я вас нашел… - Укитаке смотрел так пристально, так внимательно, что Кидзоку непроизвольно отвела взгляд. И даже не увидела, а почувствовала, как Джууширо усмехнулся. – А вы все так же прячетесь, - последние слова он сказал уже совсем тихо. Но Кидзоку прекрасно слышала каждый звук, потому что губы его были уже так близко. Он наклонился и, замерев на миг, словно бы в последний момент пытаясь перебороть себя, все же проиграл. Бесславно и безнадежно. Он осторожно тронул губами застывшую улыбку Кидзоку, и улыбка растаяла, мгновенно, словно снежинка, упавшая на горячую ладонь. Ощутив вкус губ Кидзоку, Укитаке уже не смог остановиться и, послав к чертовой матери все мысли о благоразумии, он целовал ее так глубоко и страстно, как целуют единственную в жизни женщину. Несмело, будто зачарованная, она отвечала на его поцелуи и это выходило у нее до странности умело. Внутри у Кидзоку все вертелось в безумном вихре. Из самого живота к сердцу поднималось и расцветало неясное щемящее чувство ожидания настоящего чуда.
И вдруг Кидзоку словно ослепла. Яркое солнце, заливающее озеро, бесконечные радужные блики на волнах. Светлые доски деревянной веранды. «Добрый день, Кидзоку-сан!»… «Закатись хлеб в слив для воды – карпы бы на нас обиделись»… «Я с удовольствием передам ваше письмо Хитцугайе-со-тайчо. Надеюсь, это хоть чем-то поможет Кономи-сану»… «Не стесняйтесь своих желаний, Кидзоку-сан. Ведь, если желания не будут исполняться, это может ожесточить сердце»…
Ее сознание взорвалось образами и воспоминаниями. Готей. Шинигами. Общество Душ. Клан Кидзоку. Химе-гяру. Абэ-Но-Сэймэй. Академия. Шичибантай. Пустые. Кономи-ён-сэки. Тюрьма. Джусанбантай. Укитаке. Укитаке. Укитаке…
- Уки…та…ке… - Кидзоку рывком вернулась в жизнь, и не было предела ее смертному ужасу. Не друг, не наставник... Нет. Над ней был сейчас её Капитан. Внутри неё был её собственный Капитан. Так глубоко, так близко, так сокровенно, так… оглушающее страстно… Но это неправильно. Или правильно… Ведь он тот, Кто Имеет Право. Тот, кто владеет ее жизнью и смертью. Кидзоку не могла ясно мыслить. Ее тело уже почти не подчинялось ей, а сознание билось в агонии. – Уки…таке…
- Мм? – капитан был уже на той стадии, когда остановится было совершенно невозможно.
- Укитаке…тайчо…

* * *
В тот миг Кидзоку вживую видела устрашающую борьбу, отразившуюся в его глазах. А потом он медленно разжал объятия и отступил на шаг, опуская голову, опуская руки. Еще шаг назад. И еще…
- Простите, Кидзоку-сан, – голос капитана был едва слышен за шумом дождя, - Прошу вас, простите меня за этот недостойный поступок. Я… Получается… что я воспользовался вашей беззащитностью. – Он с трудом дышал, расширенными глазами глядя в пол и закрыв ладонью половину лица. – Кидзоку-сан…
- Укитаке-тайчо! – Кидзоку в один миг спрыгнула с подоконника. Она молча опустилась на колени, и, коснувшись ладонями пола, низко поклонилась Укитаке-тайчо. Так давным-давно она кланялась только главе клана Кидзоку. Так она кланялась теперь одному лишь капитану Укитаке, признавая его своим единственным на этой земле защитником и хозяином. Признавая его власть. Признавая его силу. Признавая его право. Кроме него теперь у Кидзоку не было в мире никого, кто мог бы заступиться за нее. Кто мог бы поддержать ее. Направить. Научить и указать на ошибки.
- Укитаке-тайчо. Умоляю вас, не берите на себя лишней ненужной вины. Я счастлива тем, что вижу вас каждый день. Я счастлива тем, что дышу тем же воздухом, что и вы. Я счастлива тем, что хожу с вами по одной земле. Слышу ваш голос. Исполняю ваши приказы. Живу ради вас. И умру ради вас. Я принадлежу вам от начала и до самого конца. До тех пор пока смерть или ваш прямой приказ не разлучит нас. Я буду хранить память о ваших прикосновениях до самой последней минуты своей жизни. Буду хранить их как величайшую драгоценность, как память о вашем внимании и любви.
Укитаке смотрел в сторону и нахмуренные брови его едва заметно подрагивали.
- Неужели вы думаете, тайчо, что тому, кто живет ради вас, есть чего стыдиться?
Укитаке вздрогнул при этих словах, а принцесса улыбнулась и тихо продолжила:
- Мне нечего стыдиться…
Кидзоку подняла голову и протянула вверх руку, желая коснуться его колена, но все же не осмелилась. Слишком уж суров был сейчас профиль ее капитана. И в этот момент он оглянулся на Кидзоку. Оглянулся, и она увидела его улыбку. И ее души словно бы коснулось летнее солнце – такое теплое и яркое.
- Пойдемте домой, Кидзоку-сан.

---

фанфик

[Nia-san]

Автор: Ри (Nia-san)
Бета: Cross L.Shoot
Дисклаймер: Bleach – Кубо, буквы – Кириллу и Мефодию, выгоду извлекаю только моральную.
От автора: АУ (в принципе, возможное светлое будущие), ООС, Укитаке/Ичиго, намёки (~G), 148 слов
P.S. Спасибо Cross L.Shoot за труд и терпение^____^
P.S.2 Заранее прошу прощения, это мой первый фанфик с Укитаке-тайчо ^^"""
P.S.3 Извиняюсь перед автором картинки, если взяла не спросясь. Просто она мне очень-очень понравилась


Что же привлекло меня в этом рыжем и беспардонном пареньке, который был младше на Бог знает сколько лет. Видимо, та часть, которую он старательно маскировал под безразличием и бравадой. Но один только твой взгляд в сторону маленькой Кучики развевал сомнения в твоей доброте, нежности и способности любить.
Я бы с удовольствием сделал его своим лейтенантом, но, боюсь, он бы отказался. Да и в мире людей была большая часть его сердца.
Что же так меня в тебе так привлекает? Наверно та улыбка, с которой ты идёшь по жизни, и желание защищать. И тот отказ понимать, что защитить всех невозможно. Ты попытаешься, и у тебя получится.
Куросаки Ичиго, удостоверение шинигами, что я отдал, поможет тебе бороться и с пустыми и со своей двойственной сущностью.
И я надеюсь, что буду всё ещё капитаном тринадцатого отряда, когда ты навсегда придёшь в Общество Душ. Надеюсь что, ты станешь моим лейтенантом. Надеюсь, ты…

@темы: Ukitake/Ichigo, fanfiction

---

Rain Dragon by VraieEsprit

[Rae-san]

Rain Dragon
Тоже на английском и из той же оперы.
В саммари, к сожалению, и моему тоже, не даётся описания событий, но из того, что я успела отхватить, речь пойдёт про раздвоение личности у Исиды. Его воторым "Я" выступит один из членов Тринадцатого Отряда двухсотлетней давности, Шизуки Аметатсу. Судя по всему, действие будет происходить после арки Сейретея. И там будет много качественного Укитаке.
и к этому чуду плюс
Halcyon Days
Короткий рассказ про Укитаке и Кучики, непосдедственно после событий на Холме Соукиоку. Основную часть занимает флэшбек про маленького Бьякуа, Генрея и Укитаке. Читать это нужно, по совету и предупреждению автора, после 24-й главы Rain Dragon.

опять же, моего тут ничего

@музыка: SID - Ranbu no Melody

@настроение: читательное

@темы: ссылки, Ukitake Juushirou, Kyoraku/Ukitake, Ukitake/Buakya, fanfiction

---

Meifu's Gate by VraieEsprit

[Rae-san]

Информация очень актуальна для англо-читающих товарищей.
Не совсем недавно отыскала на одном из сайтов вот такую жемчужинку. Даже четыре.
И всё про Капитана Укитаке, при участии Шунсуя Киораку, Унаханы Ретсу и Ямаджи =D
Meifu's Gate:~Prequel~
Первая часть, состоит из 16 глав (нечётные - про Джуширо, чётные - про Шунсуя). Описывает их жизнь с рождения до момента, когда каждый из них собирался поступать в Академию.
Meifu's Gate:Second Manuscript
Вторая часть, состоит из 40 глав. Описывает встречу и знакомство Джуширо и Шунсуя в Академии и их первый год учёбы. Судя по всему, тут и начинаются причинно-следственные связи всех последующих событий.
Meifu's Gate: Third Chronicle
Третья часть, состоит из 65 глав. Собственно, все события продолжают раскручиваться, а в это время Укитаке обретает контроль над своим Занпакто, а Шунсуй, следуя его примеру, на очереди (но этого конкретно не описывается). Сразу спойлер: ближе к концу будет много интересного в плане сражений. И Джу будет биться с Шунсуем и... *всё-всё, молчу*
Meifu's Gate: Fourth Maki
Четвёртая и финальная часть, на данный момент состоит из 49 глав, обновляется раз в неделю, кажется. Team Stupid (это так себя когда-то назвали главные герои-студенты. во главе с Джу и Шунсуем) становятся выпускниками и им предстоит пережить последний год в Академии. Ямаджи назначает Укитаке Анидеши (что-то типа главный пионер-вожатый среди студентов), а Шунсую для тренировки назначает падавана деши девочку-второкурсницу. А в это время в клане Кучики творится адовая жесть. (Предупреждение: всякая любовная дребедень с Джу в главной роли (нормальная же, а не однополая), которая началась в третьей части)

и, как говорится, авторские права чту, моего тут ничего)

@музыка: Rhapsody - Emerald Sword

@темы: ссылки, Ukitake Juushirou, Kyoraku/Ukitake, Ukitake/Unohana, fanfiction

---

[Rae-san]

kyouraku and ukitake4 by ~hungry-monkey on deviantART

@темы: fanart, ссылки, Ukitake Juushirou, Kyoraku/Ukitake, Ukitake/Unohana

---

Фанфик "Сладкий стимул" (часть 2)

[white moon]

НАЗВАНИЕ: Сладкий стимул
АВТОР: white moon
ФАНДОМ: Bleach
ПЕЙРИНГ: Укитаке/Кьераку (молодые годы)
РЕЙТИНГ: где-то между PG и R
ДИСКЛЕЙМЕР: все персонажи в фанфике принадлежат создателю аниме, мои тут только угорелый оптимизм и богатая фантазия=)
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: мои авторские права на фанфик прошу соблюдать и без моего разрешения его не выкладывать!
ОТ АВТОРА: фанфик получился большой, поэтому я решила разделить его на части, чтобы было удобнее читать=)))

Часть 1: www.diary.ru/~bleachspam/p140969273.htm#more1

Часть 2

- …..ммммм…..Шунсуй…....когда я обещал сладенькое, то…….то имел ввиду пирожные из буфета, а вовсе не…… - только и мог выдыхать из себя Джуширо, стоило Кьераку лишь на долю секунды прервать их поцелуй.

- ….ничего не знаю,……я написал контрольную,……написал на пять,….с тебя сладенькое! – шатен не слишком вдавался в подробности и говорил только короткими фразами, так как его губы в данный момент были заняты губами Джу-тяна.

Шунсуй ликовал. Весь прошлый вечер он угробил на то, чтобы выучить учебник от корки до корки. Однако все его нечеловеческие усилия не прошли даром. На контрольной он ответил на все вопросы, даже самые каверзные, меньше чем за пол урока. Остальное же время было потрачено на разработку плана под кодовым названием «Сладкое для Шу-куна». Джу-тян, который был отнюдь не последней фигурой в этой сложнейшей операции, ни о чём не подозревая, писал ответы в свой листик и иногда отворачивался, чтобы откашляться. В конце урока сенсей забрал у всех студентов их каракули и попросил пока не расходиться. Сказал, что прямо сразу и проверит, чтобы вечером была возможность сделать работу над ошибками. Работу Шунсуя престарелый шинигами проверял дважды. Однако после тщательного изучения он улыбнулся и даже похвалил за усердие. В этот раз Кьераку и правда приложил все свои силы. Ну а как иначе могло быть, если на кону такой приз?!

- ….Шунсуй! Мы же прямо в коридоре! А если кто увидит? – весь красный от смущения, Джуширо кое-как оторвал любвеобильного шатена от своих губ.

- Ничего. Пусть полюбуются! Это наша с тобой маленькая игра, и правила знаем только мы, так ведь? А остальные могут думать что хотят. Я не собираюсь всем подряд объяснять подробности своей личной жизни. А в личной жизни у меня на первом месте ты! Так что прекращай так мило смущаться и подставляй губки! Меня ждёт десерт! – невозмутимости Кьераку было не занимать. Уже одно его «пусть полюбуются!» заставило Укитаке вспомнить Ками-сама.

- …Кьераку,….ну пожалуйста… - взмолился Джуширо. Его лицо теперь напоминало спелый помидор, а смущение то и дело перерастало в легкую дрожь.

- Ладно, только не вжимайся ты так в стену, Джу-тян, - подмигнул Шунсуй, - мне бы очень хотелось, чтобы ты тоже получил удовольствие от процесса. Как насчёт такого развития событий: встретимся через десять минут в нашей комнате и продолжим. И тогда ты уже не будешь упираться, договорились?

-…да,… - пролепетал Укитаке, - …я сейчас приду,…только учебники из класса заберу.

- Отлично! Не забудь, через десять минут в нашей комнате! – с этими словами Кьераку отстранился от своего приза и с довольной улыбкой на лице направился в сторону общежития.

Джуширо облегчённо вздохнул. С одной стороны ему очень нравилось, когда Шунсуй был с ним нежным и даже немного несдержанным, но с другой стороны… В общем лицезреть реакцию одноклассников, которые с открытыми ртами и выпученными глазами будут стоять и таращиться на финальную часть операции «Сладкое для Шу-куна», как-то не очень хотелось. Потом наверняка начнут говорить, что это Кьераку во всём виноват, втянул бедного Укитаке-куна в свою очередную глупую шуточку. Да и наверняка наябедничают. А у Ямамото-сенсея на столе уже и так целая кипа бумаг с жалобами на Шунсуя. Среди преподавательского состава почти не осталось тех, кто, не пожалев ни времени, ни чернил, не подложил бы свою красноречивую рукопись к этой стопке. Если так пойдёт и дальше, то Кьераку-куна точно выгонят из академии. А это уже…

- Привет, Укитаке-кун, - на плечо Джуширо опустилась широкая теплая рука. Беловолосый парнишка даже слегка вздрогнул от неожиданности. Он так задумался, что не заметил, как кто-то сзади подошёл к его парте. – Ой, я тебя напугал? Извини.

- А,…это ты, Айзен-кун, - нарушителем спокойствия оказался никто иной, как одноклассник Айзен Соуске. Джуширо никогда не общался с ним близко, но и ничего плохо о нём тоже сказать не мог. Да и что тут скажешь: учился Соуске средне, ничем особенным не выделялся, в весёлых компаниях замечен не был. В общем неприметный тихий парень, каких в академии было предостаточно. - Нет, ты меня вовсе не напугал. Я просто немного задумался.

- Понятно. Слушай, Укитаке. Ты бы не мог мне помочь.

- Помочь? В чём? Тебе нужно переписать лекции?

- Нет, не в лекциях дело. Просто я сегодня контрольную завалил, ты наверное слышал мою оценку… - Соуске жалобно выдохнул. - Я просто видел пару раз, что к тебе другие ребята с такими вопросами обращаются, и тоже решил попробовать.

- А, понятно, - Джуширо непринуждённо улыбнулся, - так ты хочешь вместе позаниматься?

- Ага! Нам же сегодня нужно будет работу над ошибками сделать. Тебе-то исправлять нечего, а вот у меня на листочке от исправлений пустого места нет. Поможешь мне, а? Ну очень тебя прошу!

- Хорошо. Только давай вечером, ладно? А то мне сейчас идти надо. Меня ждут. Я зайду к тебе попозже, Айзен-кун, - выбегая из класса, Укитаке помахал собеседнику рукой на прощание и рванул в сторону общежития.

Пробежав по коридорам приличное расстояние, Джуширо буквально ввалился в комнату, задыхаясь от острого кашля. Кьераку только и успел подхватить его в паре сантиметров от пола. А потом ещё полчаса отпаивал своего немощного гуманитария горячим травяным чаем и читал нравоучения.

- Глупый! Вот зачем было так бежать? А если бы ты в коридоре сознание потерял? – ругался Шунсуй. Частые приступы друга его никогда не отпугивали. Однако смотреть, как Джу-тян постоянно мучается, то и дело сплёвывая кровь изо рта, было совершенно невыносимо.

- …ну ты же сказал, что через десять минут… - начал было оправдываться Джуширо, допивая своё горькое зелье.

- Эх, горе ты моё луковое, - произнёс Кьераку, - Лучше скажи, как ты себя чувствуешь? Боль уже прошла? Дышишь свободно? Может ещё стаканчик чая для верности, а?

- Всё хорошо, - лицо Укитаке расплылось в блаженной улыбке, - приступ уже прошёл. Я в порядке, правда.

- Вот и отлично, - подвёл итоги шатен, - но всё равно. Сегодня из комнаты ни шагу! Отлежишься, а завтра видно будет.

- Подожди, Шунсуй! Сегодня вечером я ещё обещал зайти к Айзену-куну. Он попросил меня с ним позаниматься. Нужно сделать работу над ошибками.

- К кому зайти? – Кьераку недоумевающее посмотрел на друга, – Айзен-кун? Это что ещё за зверь такой? А,…подожди,…ты про того пацана в очках, который сидит за третьей партой?

- Да. Когда я вернулся в класс за учебниками, он подошёл и попросил ему помочь. Я быстро пробежался взглядом по его работе, там всё не так страшно. Так что планирую управиться за час.

- Категорически нет!

- Почему? – глаза Джуширо округлились, - Шунсуй! Не будь эгоистом. С каких это пор мне не противопоказано помогать одноклассникам? Что-то ты не сильно протестовал, когда я на прошлой неделе занимался с Мигуми-тян. Или когда Нагиса-тян попросила меня помочь ей с контрольной по использованию шикая.

- Помогать девочкам – это святой долг любого мужчины, Джуширо, - улыбнулся Кьераку.

- Спорить не буду, - Укитаке хихикнул, - тогда как объяснить тот случай, когда ты после ночной попойки притащил к нам в комнату Куросаки Ишина, и чуть ли не со слезами на глазах вы оба начали просить меня, чтобы я подготовил его к экзаменам, а то отчислят, как пить дать.

- Ишину можно, его я знаю. А это Айзен,…сдался он тебе. Вечно ходит сам по себе, ни с кем не общается. Пусть попросит кого-нибудь другого позаниматься с ним. А ты лучше отлежись как следует.

- Ревнуешь? – Джуширо лукаво улыбнулся.

- Возможно.

- Не нужно отказывать в помощи, если ты в состоянии её оказать, Шу-кун. Окружающим от этого приятно.

- Кстати, о приятном! Тогда, в коридоре, мы не закончили одно очень важное дело, - довольный Шунсуй слегка провёл ладонью по щеке Джу-тяна и расплылся в улыбке, - ты сказал, что не будешь сопротивляться, когда мы останемся одни…

- …я помню, - пролепетал Укитаке и прикрыл глаза.

@темы: Kyoraku/Ukitake, fanfiction

---

Фанфик "Сладкий стимул" (часть 1)

[white moon]

НАЗВАНИЕ: Сладкий стимул
АВТОР: white moon
ФАНДОМ: Bleach
ПЕЙРИНГ: Укитаке/Кьераку (молодые годы)
РЕЙТИНГ: где-то между PG и R
ДИСКЛЕЙМЕР: все персонажи в фанфике принадлежат создателю аниме, мои тут только угорелый оптимизм и богатая фантазия=)
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: мои авторские права на фанфик прошу соблюдать и без моего разрешения его не выкладывать!
ОТ АВТОРА: фанфик получился большой, поэтому я решила разделить его на части, чтобы было удобнее читать=)))

Часть 1

- …а потом Миса-тян обхватила своими прекрасными ручками мою шею и наши губы… - неугомонный и самый любвеобильный студент Академии Шинигами, Кьераку Шунсуй, находясь в прекрасном расположении духа, вещал о своих любовных подвигах, которые он успел совершить этим вечером. Миса-тян была девушкой тихой, если не сказать застенчивой. Училась она хорошо, легко находила общий язык с другими ребятами, обладала чуткостью и состраданием. На её поведение преподаватели никогда не жаловались, даже наоборот, отмечали как весьма дисциплинированную студентку. Именно поэтому для всех оставалось полнейшей загадкой, как хулиганистому Шунсую удалось завоевать её расположение и даже выбить одно свидание. Свои секретные техники обольщения Кьераку рассказывать никому не стал, сваливая всё на природное обаяние. И теперь, после столь прекрасного вечера, святым долгом парня было поделиться впечатлениями и опытом с лучшим другом. Однако у Укитаке по этому поводу было несколько иное мнение…

- Шунсуй, ты сядешь когда-нибудь за уроки или нет?! Завтра ведь контрольная! Ямамото-сенсей с тебя три шкуры спустит, если провалишься! – мысленно прокручивая в голове недавние события, связанные с промежуточным экзаменом по истории Серейтея, блестящей идеей Кьераку свиснуть из учительской папку с правильными ответами и, впоследствии, трёхнедельным дежурством в общежитии первого курса, Джуширо поёжился. Его руки ещё слишком хорошо помнили, как правильно держать швабру.

- Да ладно тебе, Джу-тян. Не горячись, я же везучий, помнишь? Выкручусь как-нибудь.

- Ага, - пробормотал Укитаке, устремляя свой взгляд обратно в книгу, - а потом результат будет таким же, как в тот раз, когда мы залезли через окно в медпункт и стащили у медсестры баллон медицинского спирта, а потом ещё и умудрились выпить его…

- Джу-тян, ну не начинай ты…

-…или когда тебе в голову пришла очередная великолепная идея испробовать бакудо №142 «Синяя молния» прямо в столовой во время обеда, чтобы все девочки увидели, какие мы с тобой классные. Я надеюсь, ты всё ещё помнишь, каких трудов нам стоило отодрать все обугленные ошмётки каши от стен?

- Ну Джу-тян….

-…или когда ты вдруг решил показать мне все прелести женского тела и потащил в баню, любоваться голыми студентками. Хорошо, что нас в тот раз какие-то девочки со старшего курса застукали. Попадись мы тогда на глаза дежурной, драили бы с тобой женские душевые до самого выпуска.

- Ну Джу-тяяяяяяяяяян!!! – Кьераку уже готов был упасть на колени и умолять, чтобы его друг прекратил перечислять вслух все их неудавшиеся замыслы. Однако к крайним мерам прибегать не пришлось.

- Ладно, ладно, - Джуширо обречённо покачал головой и слегка улыбнулся, - как бы там ни было, но мы всё ещё лучшие друзья и всё ещё учимся в академии. А если и приходится получать выговоры за какие-либо проступки, то вместе это делать всё равно веселее. На то она и студенческая жизнь, в ней иногда нужно находить место и для приключений. Ты согласен, Шунсуй?

После слов Укитаке лицо Кьераку просто засияло от счастья. Он радостно закивал головой в знак согласия и уже хотел было полезть в тумбочку за оставшейся с прошлой пирушки бутылочкой саке, которая была надёжно припрятана от вездесущих глаз преподавателей под стопкой чистых хакама. Однако поймав на себе строгий взгляд Джуширо, желание накатить рюмку другую отпало сразу.

- Шунсуй,…когда я говорил о приключениях, то упоминал, что в студенческой жизни для них есть место лишь иногда. А в твоём случае слова «иногда» и «каждые пять минут» уже почти стали синонимами, - Укитаке хитро прищурился и похлопал рукой по футону, на котором лежал, приглашая присесть рядом, - падай сюда, лентяй. Учиться будем.

- Вот вечно ты так, Джу-тян! – начал игриво возмущаться Кьераку, - я ещё от незабываемого свидания с Мисой-тян не отошёл, а ты уже пытаешься меня наставить на путь истинный. Пощади! Моя бедная голова не выдержит такой приток знаний, уж я-то себя знаю.

- А у меня для тебя стимул есть! – подмигнул беловолосый парнишка, - если ты сегодня хорошо позанимаешься и завтра напишешь контрольную на положительную оценку, то тогда.....тогда.......тогда с меня сладкое!

- Да??? – в глазах Кьераку сверкнула шальная искорка, - хорошо! В таком случае готовь сладенькое! Потому что я не намерен проиграть какой-то там контрольной!

С этими словами Шунсуй громко плюхнулся на край футона и протянул руку к своему уже изрядно запылившемуся учебнику.

@темы: Kyoraku/Ukitake, fanfiction

---

Сообщество по гранццесту

[Abi Hime]

---

Мои фики с однострочников

[~!Anastasia!~]

Это мое творчество с однострочников. Решила выложить тут.
В один прекрасный вечер у автора (то бишь у меня) переклинило на Укитаке. Одна заявка, вторая... понеслось)))
Надеюсь что вам понравится.
Простите что не оформлено - однострочники же. У некоторых шапки будут больше самого фика. Рейтинг - низкий, максимум PG-13 или 15 за легкий сенен-ай.

Т14-66 Укитаке/Ичиго. Навестить в госпитале. Гладить по волосам. NH!

Т14-66 Укитаке/Ичиго. Навестить в госпитале. Гладить по волосам.
Хрип. Стон. На горячем лбу - капельки холодного пота. Сухие, истрескавшиеся, искусанные губы.
На него нельзя спокойно смотреть. На этого юного рыжего риоку. Хотя нет... Он не риоку. После всего что он сделал - он равный среди них.
На теле не осталось живого места. Все в бинтах и перевязках. Унохана-сан говорит, что худшее вроде как позади и он поправится. Будем верить.
Укитаке осторожно присел рядом с постелью Ичиго. Прикоснулся к перебинтованной руке. Слегка сжал ее.
-Держись, Ичиго. Держись, мальчик. Ты нужен Рукии. Ты нужен всем нам. Не бросай своих друзей, Ичиго.
Тонкие пальцы осторожно коснулись взлохмаченной рыжей шевелюры. Укитаке нежно гладил его по голове, словно маленького ребенка. Тонкими губами осторожно коснулся лба Ичиго, запечатлев на них отеческий поцелуй.
-Возвращайся скорее к нам. Мы ждем тебя.
И он неслышно выскальзывает из комнаты.

T13-79 Кераку/Укитаке " - Клянусь, я не буду стричь волосы, пока ты не бросишь пить"

T13-79 Кераку/Укитаке " - Клянусь, я не буду стричь волосы, пока ты не бросишь пить"
-Шунсуй, больно! Ты что, специально?! - недовольно зашипел Укитаке на друга, морщась от боли. Сбиться со счету можно, в который раз во время занятий развалившийся на парте Шунсуй умудрялся локтем больно прищемить ниспадающую длинную белую прядь волос. Как будто специально. - Еще раз так сделаешь - больше не дам списать!
-А ты подстригись! - с наглой ухмылкой пробурчал Кераку.
Джуширо с трудом сдерживался, чтоб не пихнуть его локтем под дых. Они никогда не ссорились прежде. Но с тех пор как Укитаке начал отращивать волосы... Шунсуя они раздражали. Потому что длинные прямые локоны делали его друга еще более привлекательным - и не только для Кёраку. Еще более трогательным и беззащитным, слишком милым. И Шунсуя это злило. Злило от постоянно накатывающего желания - еще чаще чем прежде. Как сейчас, на лекции... Лениво развалившись на парте, он сбоку наблюдал за тщательно конспектирующим слова наставника Укитаке. Изящный профиль, которым можно век любоваться, тонкие губы, которые умеют так нежно и сладко целовать, аристократичные пальцы, которые бывают такими ласковыми, шелковистые волосы аккуратно затянуты ленточкой... Шунсуй ощутил сладкое томление внизу живота. Нет, так не годится. Возбудиться прямо во время занятий... Надо отвлечься. Переключиться на скучного лектора.
Переключиться не удалось. Потому что апогеем стало прикосновение тонкого шелка волос - Укитаке низко склонился над конспектом, непослушная белая прядь змейкой выскользнула из-под ленточки, заструилась по худенькому плечу и коснулась руки Шунсуя. Его словно током обдало. Надо срочно что-то делать, иначе он накинется на Джуширо прямо тут, в аудитории. И он не придумал ничего лучшего, как прищемить эту змейку локтем. Помогло.
-Клянусь, я не буду стричь волосы, пока ты не бросишь пить, - сердито шипел Укитаке. Он знал, о чем говорил. Скорее мир рухнет, чем Кёраку откажется от своего любимого саке.
-Я брошу пить, только если ты подстрижешься. - Шунсуй тоже знал о чем говорит. Укитаке ни за что не расстанется со своими любимыми локонами. А он ни за что не бросит пить.И так будет всегда.

T6-03 Кераку/Укитаке. Запутаться пальцами в волосах. "Неужели тебе ничего нельзя доверить?"

T6-03 Кераку/Укитаке. Запутаться пальцами в волосах. "Неужели тебе ничего нельзя доверить?"
- О ками-сама... Шунсуй... Я всего лишь хотел чаю, а ты разворотил пол кухни, - Укитаке устало улыбнулся, запахнул поплотнее юкату. Опустился на колени рядом с подбирающим осколки некогда дорогой фарфоровой пиалы другом. Неуклюжим, неловким, но милым, теплым и уютным. Тонкие, почти прозрачные пальцы окунулись в море непослушных каштановых завитков, нежно перебирая их. Кераку замер, наслаждаясь этими легкими прикосновениями. Осколки со звоном выпали из рук. Джуширо прижал его к себе, уткнулся носом в плечо. - Неужели тебе ничего нельзя доверить?
-Прости, Джуу-тян, - виновато протянул Кераку, - пришлось приложить немало усилий, чтоб приготовить его строго по рецепту Уноханы-сан. Там столько премудростей и нюансов в приготовлении...
-Шунсуй, глупый ты. Я же просил обычного чая, а не лечебного...

Bleach. Катен Кёкотсу | Согьо но Котовари. "Ложечку за папу".

Bleach. Катен Кёкотсу | Согьо но Котовари. "Ложечку за папу"
-Не хочууууу...
-И я не хочуууууууу...
Два голоса взвыли одновременно. Это была их стандартная реакция на появление Катен Кёкоцу с большой тарелкой каши в руке.
-Так, маленькие паразиты. Или вы съедаете это, и мы потом поиграем. Или вы НЕ съедаете это, и я с вами не буду больше играть. Выбор за вами.
Малыши недолго пробыли в раздумьях. В предвкушении веселых игр они позволили накормить себя нелюбимой кашей под неспешные приговорки Катен Кёкоцу "Ложечку за папу... Ложечку за маму... Ложечку за Укитаке-сама..."
-Хм, а они неплохо сдружились, - с улыбкой отметил Джуширо, наблюдая за своими непоседами с другого конца комнаты.
Шунсуй весело ухмыльнулся и подмигнул.
-Я попросил Катен Кёкоцу прийти и поиграть с ними. Тебе надо отдыхать от них, твое состояние в последние дни оставляет желать лучшего.
Еще минут пять они наблюдали за веселой возней своих занпакто. Пока Кёраку не спохватился.
-Джууу-тян, красавчик, да ты же не допил свое лекарство! - он поднес Джуширо чашку с лечебным снадобьем. - Унохана-сама лично просила меня проследить, чтоб ты принимал его вовремя. По 2 чашки 3 раза в день в период обострения.
Взгляд Укитаке вмиг потускнел
-Шунсуй, заклинаю всеми богами... Не заставляй меня пить эту гадость...
-Пей! Давай, Джу-тян, не упрямься! Глоточек за маму, глоточек за папу... А то мы счас с Катен Кёкоцу уйдем! Оставим вас с Согье но Котовари одних!
-Я не хочуууу...

Т3-69 Укитаке/Кьераку. "А я говорил тебе не спорить с Уноханой!"

Т3-69 Укитаке/Кьераку. "А я говорил тебе не спорить с Уноханой!"
-Ай! Больно! Полегче, Шунсуй!
-Ты сам виноват, Джууширо! А я предупреждал! А я говорил тебе не спорить с Уноханой-сан! - приговаривал Кёраку, накладывая Укитаке горчичники.
-Ну я не знал.. Я думал, что это просто приступ в легкой форме... Я не знал что шинигами тоже болеют простудой!
-Лежи и не дергайся. Не заставляй меня использовать бакудо....

Т4-24 Бьякуя/Укитаке, "Простите, сенсей, но вы будете снизу"

Т4-24 Бьякуя/Укитаке, "Простите, сенсей, но вы будете снизу"
-Простите, сенсей, но вы будете снизу.
-Да все хорошо, Бьякуя. Я не люблю верхние полки. Могу и ночью свалиться.

Хорошая это была идея - свалить из Сейретея на пару деньков в Мир живых, в Каракуру. И оттуда, по наводке Ичиго - в соседнюю префектуру, поездом, на фестиваль цветов. Только бы Генрюсай не заметил...

T7-58 Зараки/Укитаке. Намотать волосы на кулак. "Ты прозеваешь момент, когда я стану опасен.".

T7-58 Зараки/Укитаке. Намотать волосы на кулак. "Ты прозеваешь момент, когда я стану опасен.".
- Не смеши меня, Джууширо-сан. Ты мне не соперник. Для меня клинки твоего Согье но Котовари не опасны, - насмехался над Укитаке Кенпачи. А зря.
Молниеносное шунпо. Кенпачи не заметил, как оказался вжатым лицом в стенку. Укитаке грубо намотал длинный волос на кулак, что есть силы оттянув голову назад. Крепкой шеи здоровяка коснулась холодная сталь меча.
-Ты слишком самоуверенн, Кенпачи. И неуклюж как медведь. Ты прозеваешь момент, когда я стану опасен. А чтобы убить тебя, - давление острия на натянутую кожу усилилось. Струйка крови алой змейкой скользнула по ключице вниз, на грудь. - мне даже не нужно высвобождать шиккай.

T5-90 Бьякуя/Укитаке. "Так значит ты голубой?"

T5-90 Бьякуя/Укитаке. "Так значит ты голубой?"
- Выбирай!
Вперед вытянулись два крепко сжатых кулака. Бьякуя, недолго думая, коснулся пальцем правого.
- Так значит ты голубой?
- А ты зеленый...
- Ты ходишь первым!

Хорошая это была идея - принести любимому ученику с Генсея в подарок сувенирные шахматы. Правда были они нестандартные - в виде "солдатиков" в голубой и зеленой форме. Зато оригинально.

Т3-60 Укитаке/Кераку, в академии шинигами началась сессия

Т3-60 Укитаке/Кераку, в академии шинигами началась сессия
Ну Джууу-тян... Ну пожалуйста! - Шунсуй едва ли не на коленях стоял перед своим лучшим другим. - Ну прошу тебя... Дай списать...
Сессия... Кошмар всех студентов - как в мире живых, так и в мире богов смерти. Но только не для Укитаке.
-А я говорил тебе, что надо слушать преподавателей, а не храпеть на лекциях. А тебе бы все поспать, да выпить, да девок потискать, - морализаторствовал Джууширо.
Кёраку с поникшей головой и деланно-виноватым видом сидел и слушал. И кивал. И обещал исправиться.
Это стало своего рода игрой. Каждый семестр - одно и то же. Сессия - время, когда Кёраку становился необычайно внимательным и нежным. Укитаке каждый день, а то и по два раза в день находил в своей комнате всякие подкупающие сюрпризы - будь то лакомство, новый гребень, красивый письменный набор или какая-нить побрякушка из Генсея (и где он их только доставал?). Ни одна девушка не могла похвастаться таким же вниманием и заботой со стороны Шунсуя, а так же таким же количеством подарков. И его Джуу-чан всегда сдавался. Конечно, он как следует промоет ему мозги моралью, прежде чем Шунсуй получит на руки заветную тетрадку для списывания. Пусть. Все равно даст. И не только списать...
...Укитаке лениво потянулся. Похрустел костяшками. Поднялся с постели, оделся. Включил маслянку-ночничок. И с нежностью посмотрел на сопящего на футоне Шунсуя. Вот он скомкал подушку, уткнулся в нее мордочкой, потерся и промурчал "Джуу-чан... Ты прелесть..." Улыбнулся. Взял из коробки на столе конфетку - очередной "подкуп".
Он, в отличие от Шунсуя, любил сессию. Но не потому что умный и экзамены - лишний повод это продемонстрировать. Не потому что во время сессии его комната превращалась в сувенирно-кондитерскую лавку - не только Шунсуй закидывал его подарками. Но его друзья могли этого и не делать - он всегда давал списывать, помогал с контрольными, с отработкой нового удара или заклинания просто так. Он никогда не был корыстным. И уж вовсе не потому, что Шунсуй во время подготовки к экзаменам принадлежал только ему - Укитаке не был ревнив и спокойно, даже с иронией относился к любвеобильности своего друга.
А любил он сессию потому, что это было блаженное время, когда его ближайший друг был трезв как стеклышко. Вот это действительно многого стоило - трезвый, бритый, аккуратный и благоухающий розовым маслом Шунсуй.

@темы: fanart, Ukitake Juushirou, Kyoraku/Ukitake, Ukitake/Ichigo, Ukitake/Buakya, fanfiction

---

Фанфик "Цветы на снегу". Кьераку/Укитаке

[Соломенная шляпа]

Название: Цветы на снегу
Автор: Соломенная шляпа
Бета: нет
Рейтинг: PG
Размер: мини
Пейринг: Кьераку/Укитаке
Жанр: romance
Статус: закончен
Саммари: Зима не обязательно должна быть монохромной.
Дисклеймер: Блич - Кубо Тайтов, заявка - Кира90
Предупреждение: нет

Снег в Сейретее выпадает нечасто, раз в десять-пятнадцать лет. Дети с удовольствием лепят снеговиков, играют в снежки, катаются с залитых ледяных горок, и даже взрослые на это недолгое и нечастое время забывают о проблемах и пихают друг друга в мягкие сугробы, сразу отбегая, чтобы жертва не успела утянуть "обидчика". И только одному человеку выпавший снег навевает мысли не о веселье, а о болезненно-белой коже и седых волосах, о белой мази, которой Унохана натирает ему грудь во время приступа, о молоке, которое он вынужден пить каждый день. Вечером, глядя в хмуро-серое небо, Укитаке думает, что надо достать ещё одно одеяло и занавесить окна, но засыпает за столом в кабинете, и наутро, потирая затёкшую шею, хмуро выглядывая в окно, ожидая увидеть ровный снежный ковёр, но изумлённо замирает и трёт глаза, желая прогнать остатки сна. Наверху, в пасмурном небе зима, а здесь, на земле, пестрят летние краски: зелёная, красная, жёлтая, сиреневая, оранжевая, синяя.
- Это же...
- Цветы, - раздаётся знакомый бодрый голос за окном, и Джууширо торопливо распахивает створки, впуская в комнату Шунсуя и чуть разбавленный свежестью, но по-прежнему одуряющий, роскошный, густой аромат тысячи цветов.
- Твоя мама тебя убьёт, - счастливым голосом предупреждает Укитаке, в данную минуту совершенно не способный переживать за судьбу друга.
- Ты же видел наши оранжереи на полпоместья. Она даже не заметит пропажу, - отмахивается Кьераку и радостно улыбается. Ради хорошего настроения Джууширо он готов собственными руками подчистую общипать сады всех великих и не очень домов, кроме Шихоуин, пожалуй. Ниндзя, к сожалению, бегают быстрее него.
-...я всегда буду помнить, - договаривает Укитаке, и Кьераку, увлечённый восстановлением в памяти плана поместья Кучики, пропускает его слова мимо ушей.
- Что, прости?
- Я говорю, этот день я всегда буду помнить, - повторяет Джууширо и прислоняется спиной к широкой груди капитана восьмого отряда.
- Не будешь, - довольно жмурится Кьераку и обнимает его за талию. - Я буду делать так каждый снежный день, и ты скоро начнёшь их путать. - Джууширо смеётся, и некоторое время они стоят, обнявшись, в уютной тишине.
- Знаешь, я иногда вижу такое во сне, - негромко говорит Укитаке, словно сам вспоминает в процессе рассказа. - Снег, покрытый цветами. Только они не лежат, они растут в снегу, и так плотно, что его почти не видно. И по поверхности постоянно бегут волны, как по воде. А над ними, не очень высоко, на разном уровне, плывут облака. И такое чувство, что каждое облако гонит отдельный ветер. Они сталкиваются, обгоняют друг друга, двигаются во всех направлениях, даже по вертикали и по кругу. И знаешь, что самое интересное? - Джууширо поворачивает голову к брюнету.
- То, что по этим облакам можно ходить? - предполагает тот. Укитаке распахивает глаза.
- Откуда ты знаешь? - в голосе джуусанбантай-тайчо явственно слышатся нотки подозрения.
- Ниоткуда. Просто догадался, - бормочет Кьераку и целует Джууширо в шею, отвлекая его от ненужных пока мыслей. Для начала хватит того, что он знает, почему ему иногда снятся водопады, текущие снизу вверх, и протянутые от одного водопада к другому тяжёлые мраморные мосты, подвешенные прямо к небу на тонких серебряных цепочках.

@темы: Kyoraku/Ukitake, fanfiction

---

мой первый фанфик)

[Невольный Ветер]

Название: О пользе чтения книг
Автор: Речная Лилия
Бета: Final Fair
Рейтинг: G
Размер: мини
Пейринг: Кёраку/Укитаке
Жанр: юмор, может капля романтики
Статус: закончен
Саммари: Один не слишком обычный день из жизни друзей
Дисклеймер: мир Блич он и есть мир Блич. Я так, от большого восхищения и уважения ^__^
Предупреждение: Мой первый опыт, потому, пожалуйста, будьте добры =))

о пользе чтения книг

Укитаке разбудил кашель. Надсадный, разрывающий легкие кашель. Снова здорово. Откашлявшись, он заметил, что, судя по свету в окнах, давно за полдень, а в углу возле двери сидит Шунсуй и... читает..?! Укитаке даже приподнялся на локте, пытаясь рассмотреть сие явление получше, а вдруг это глаза начали подводить? А, нет. Все в порядке, бутылка стоит рядом с Восьмым тайчо.
- Доброе утро, Джуу-чан - Кёраку приветливо помахал зажатой в руке книгой.
- Доброе... Добрый день, Шун-кун - Укитаке в некотором замешательстве смотрел на друга.
- Почитать что-то захотелось, а в моем отряде книг не доищешься. Нанао-чян тоже куда-то убрела с утра пораньше, на заседания этой своей женской ассоциации что ли…- Кёраку задумчиво повертел книгой.
- Понятно… - не вполне искренне протянул Укитаке. – А что читаешь? –
- Да вот, древний трактат о самураях. Называется «Как готовить партнера к сексу».
Укитаке поперхнулся, что привело еще к одному приступу кашля, слава богу, не такому сильному, как предыдущие.
- Шун-кун, ты... что?! Где ты нашел только эту... вещь, да и вообще, кто увидит... Да ты знаешь хоть, какие слухи о нас ходят по Сэйрейтею?! – сказал, запинаясь, Укитаке и даже слегка покраснел, припомнив все слухи, которые он слышал.
- Джуу-чан, я знаю кучу слухов, ходящих по Сэйрейтею о нас с тобой вместе, о каждом из нас по отдельности и даже, ты удивишься, Джуу-чан, слухи, вообще не о нас, хотя это уже совсем ни в какие ворота не лезет - Кёраку лукаво усмехнулся.
- Все тебе шуточки, Шун-кун – пробормотал Укитаке.
- Ах да, - словно не слыша его, продолжал Кёраку - еще же ходят слухи о сэмпае, но я надеюсь, что она никогда не узнает, кто их авторы – он заговорщицки подмигнул Укитаке.
- Мне очень лестно, конечно, что ты записал меня в соавторы, но тебе не кажется, что... –
Шунсуй не дал ему шанса договорить. – Да ладно тебе, ты же не думаешь, что прямо сейчас сэмпай стоит под твоими окнами и подслушивает? Даже приди она проведать как ты тут, не станет она бить больного – Кёраку улыбнулся, немного виновато, словно извиняясь за то, что упомянул о болезни друга, о том, о чем сам Укитаке знал лучше других – Что же касаемо тех слухов, которые тебя интересуют...
Укитаке попытался что-то возразить, но Кёраку, продолжил, не давая сбить себя с мысли - …интересуют, то я могу даже сказать, кто из твоих «лейтенантов» является их главным распространителем, а, пожалуй, что и автором.
- Киёнэ… - пробормотал Укитаке.
- А вот что я считаю несправедливым – Кёраку явно решил не слезать с темы слухов – эти самые слухи...
- Я сам разберусь со своими подчиненными – торопливо сказал Укитаке. Еще не хватало, чтобы Шунсуй что-то им объяснял, особенно размахивая своим, неизвестно где выкопанным трактатом «о самураях».
- Да я не о том – досадливо отмахнулся Кёраку. – Вот ты знаешь, сколько слухов ходит о Бьякуе и Ренджи, о Кире и Ичимару, об Айзене и Хинамори, наконец..?
- Ну..? – не очень уверенно произнес Укитаке, не совсем понимая, куда клонит друг.
- А обо мне и моем лейтенанте почему-то совсем не ходит таких слухов – Кёраку скорчил недовольно-жалобную рожу. – Ну вот почему, Джуу-чан, обо всех есть слухи, а о нас с Нанао-чан нету?
- Тебя только это волнует? – Ну да, конечно, это же Шунсуй. Укитаке даже слабо улыбнулся. О чем же еще он может думать?
- Просто слухи распространяют женщины, потому и слухи ходят в основном о мужчинах, ты же знаешь, что Женская ассоциация… - Укитаке пожал плечами, пытаясь сделать это философски, но получилось несколько раздраженно. У него к ассоциации были свои претензии. К некоторым их фотографам, если быть точным.
– А вот, например о Генрюсае-доно и его лейтенанте никаких слухов не ходит… – Укитаке не дали закончить. Дверь распахнулось, и на пороге нарисовались Киёнэ и Сэнтаро.
- Добрый день, тайчо! – завопили они, перебивая друг друга как обычно - Я хотел сказать... – Это я хотела сказать, придурок!!! – Мы пришли доложить... Что в ворота стучится ребенок, переодетый капитаном и говорит «конфеты или «снизойди с ледяных небес...».

Кёраку, как раз решивший отхлебнуть сакэ, подавился и закашлялся. Укитаке обессилено рухнул на подушку. Подчиненные забегали по комнате, явно не понимая, что случилось и что теперь делать.
- Шун-кун, возьми, пожалуйста, из ящика стола пакет с конфетами и отнеси Хицугае-тайчо, я ему обещал – слабым голосом попросил Укитаке. Кёраку кивнул, взял конфеты и вышел, все еще посмеиваясь. «Лейтенанты», осознав произошедшее, уже куда-то скрылись. Укитаке вздохнул и попытался настроиться на то, что сегодня хороший день, а все остальное суета.

Дверь открылась, и вошел Кёраку, все еще улыбаясь. – Кажется, Хицугая-тайчо не был рад тому, что конфеты ему передал я, но он все-таки пожелал тебе выздоровления. Так вот, Джуу-чан... – Кёраку улыбался, но уже по-другому, как-то хитро – Тебе не кажется обидным еще одна вещь, касательно этих слухов?
- Какая же? – поинтересовался Укитаке, не совсем понимая, к чему клонит его друг.
- Тебя не обижает, что все эти слухи, за редкими исключениями, ходят совершенно беспочвенно и людей обвиняют в том, что они даже не то чтобы не делали – никогда об этом и не думали!? – Видимо, чтобы его было лучше слышно, Шунсуй подполз поближе к кровати Укитаке и уставился на него практически вплотную.
- Я не... я не думал об этом. Но не думаю, что это должно как-то меня оби...– В который раз за день Укитаке не дали договорить. Правда на этот раз Кёраку не стал перебивать его или отмахиваться от его слов. Он просто-напросто его поцеловал. Укитаке удивился так, что почти целую минуту даже не думал вырываться, потом все-таки отпихнул Кёраку и, не найдя нужных слов, сказал только: - Вредно... Тебе вредно читать, Шунсуй. И пить тоже. А уж вместе совсем противопоказано – Он все еще пытался отдышаться и сообразить, как и зачем все только что случилось.
Кёраку, поймавший влетевшую в окно черную бабочку, отвел от нее взгляд и произнес, все так же хитро улыбаясь: - Может быть, Джуу-чан. Очень даже может быть. Объявили собрание капитанов, мне нужно идти. Я скажу Яма-джи, что ты нездоров. А ты можешь пока почитать, что ли – улыбка Шунсуя стала шире. Он положил книгу рядом с Укитаке и вышел.
В полной прострации Укитаке взглянул на обложку книги. «1000 и 1 сорт редких вин за пределами Японии».
Шунсуй, подумал Укитаке, это же Шунсуй. И правда, что еще он мог бы читать? И Джууширо улыбнулся.

@темы: Kyoraku/Ukitake, fanfiction

---

[center-varyag]

Удалено администратором

@темы: разное

---

Фанфик Fallen into memories. Глава 2.

[Tinuviel-f]

Название: Fallen into memories
Фандом: Bleach
Автор:  Tinuviel-f
Бета:  AnImEsHkA_OkAnA
Пейринг: Рукия/Ичиго, Ичиго/Зангецу, Кьёраку/Укитаке, Хицугая/Рукия
Жанр: драма, приключения
Рейтинг: PG-13
Статус: в процессе.
Саммари: Бой за Каракуру окончен несколько дней назад. Ичиго удалось победить Айзена и тем самым спасти Сообщество Душ и Дворец Короля. Но может ли что-то спасти самого Ичиго?
Дисклеймер: всё - Кубо Тайто, кроме описанных здесь событий.

Глава 1. Тот, кто победил Бога

Глава 2

Глава 2. Время огонька.

- У… Укитаке-тайчо…

Джууширо удивлённо обернулся на слабый и нерешительный голос, раздававшийся от двери. Из коридора последние четверть часа только и были слышны, что вопли и ругань его помощников, а также шум вызываемых ими разрушений, странно, как это робкий возглас младшей Кучики смог их перекрыть? Сообразив, что из-за стены уже несколько минут не раздаётся ни звука, (Неужели они, наконец, устали? Или просто переколотили всё, что могли?) Укитаке покровительственно улыбнулся испуганной девушке:

- Я слушаю тебя, Кучики-сан.

- Я прошу вас взять меня на миссию на грунт, - выпалила его подчинённая, низко и почтительно кланяясь.

- На грунт? – переспросил тот, размышляя, какое же у него было задание в Генсей и что в нём важного для Кучики, раз она так благоговеет капитаном и пришла просить об одолжении. – О… понятно.

Капитан за всеми заботами об отряде и, в особенности, отрядной документации почти забыл о поручении сетайчо. Неудивительно, его всегда выполнял Бьякуя Кучики, но на этой неделе из-за того, что у рокубантай тайчо возникли срочные дела, посещение Каракуры возложили на его коллегу. Что же, тогда становится предельно ясно, почему волнуется и переживает Рукия-чан: она хочет проведать Куросаки.

- Конечно, возьму, - ещё одна ободряющая улыбка девушке не помешала, так рассудил Джууширо, однако Кучики её не увидела, по-прежнему склоняясь перед командиром. – Одному мне бы было гораздо скуч… сложнее, а с Кийоне и Сентаро всегда столько шума, что они могут побеспокоить риоку.

- Б-большое спасибо, Укитаке-тайчо!

- Ну что ты, Рукия-чан, перестань, - капитан искренне беспокоился за младшую сестру Бьякуи – как будто она была его собственной родственницей или даже ещё ближе - ребёнком. Рукия заметно сдала с того момента, как лишилась временного шинигами; поговаривали даже, что девушка практически перестала общаться со своими прежними друзьями из Готея и с самим Кучики-тайчо. Верно ли было это, Джууширо не знал и мог только с тревогой констатировать, как изменилась девушка за месяц, прошедший с эпохальной битвы в Каракуре.

- Лучше вставай, нам надо выйти поскорее, - Укитаке поднялся и сам, придерживая катану. – Надеюсь, врата подготовили, мне не хотелось бы ждать.

Дверь из кабинета капитан открыл с некоторой опаской: ему не хотелось обнаружить за стеной своих помощников, а потом спасаться бегством от их чрезмерной опеки. В таком возрасте прятаться от двух простых офицеров, да ещё и в присутствии Рукии – стыдно! Будь рядом Шунсуй, так бы просто засмеял своего друга. Однако, на счастье Джууширо, коридор оказался пуст, и маленькая шинигами покорно засеменила за своим командиром на расстоянии двух-трёх шагов. Даже не оборачиваясь, Укитаке знал, что она сейчас опускает голову, чтобы проходившим мимо сослуживцам не было видно волнения и тревоги на прекрасном личике. Представительнице клана Кучики не пристало так сильно переживать из-за того, кто находился в мире живых, и столь ярко проявлять свои эмоции. Рукия старалась подавить страх и реяцу, чтобы не тревожить начальника, но слабые всплески духовной силы всё равно ощущались.

- А… а могу я поинтересоваться, почему ты попросилась пойти именно со мной? – негромко спросил мужчина, когда они оказались перед вратами в Генсей. На веранде, кроме них, больше никого не было, и Кучики могла не опасаться, что её слова услышит тот, кому они не предназначались. – С возвращения в Сейрейтей ты ведь ни разу не была в Каракуре?

Как и ожидал Джууширо, она опустила голову ещё ниже и долго молчала. Ответ капитан услышал лишь перед тем, как делегация из тринадцатого отряда ступила в Генсей.

- Прежде всегда ходил нии-сама, - глухо произнесла Кучики. Укитаке, пропустивший подчинённую вперёд, неожиданно чётко увидел, как сильно дрожат её плечи, как в бессилии и немой ярости сжимаются кулаки, хоть она и старается сдерживаться. Неужели, слухи, принесённые его офицерами, что брат и сестра больше не разговаривают друг с другом, правдивы?! – Я… я не могла прийти к нему с подобной просьбой.

- Понимаю.

Шагнув в ослепительно-яркий портал, длинноволосый капитан по привычке зажмурился, а, оказавшись в небе Каракуры, заслонил глаза ладонью от солнечного света. Ясный, прекрасный день, какое счастье! В Сообществе душ последнюю неделю лил страшный ливень, и Джууширо вовсе перестал выходить на улицу из-за отвратительного самочувствия. Кашель Укитаке давно не мучил, но из-за постоянной сырости разнылись недавние раны, полученные в бою с Айзеном и арранкарами, и (тайчо знал это совершенно точно) страдал не только он. По крайней мере, Кьёраку – его Рецу-чан только-только выпустила после очередного обследования – и Хицугая, ещё не оправившийся после тяжёлых ранений, тоже испытывали серьёзные проблемы со здоровьем. Здесь же, когда его охватило сладостное тепло, а глаза ослепили солнечные блики на крышах, Укитаке на несколько секунд позорно забыл о том, зачем двое шинигами явились в этот маленький городок.

- Укитаке-тайчо, - негромко позвала его Кучики, и Джууширо вернулся в реальность. Капитан тринадцатого отряда, оказывается, уже стоял в небе один; повертев немного головой, мужчина обнаружил свою подчинённую на углу ближайшего к ним здания. Девушка стояла к командиру спиной, склонив голову, и смотрела на улочку внизу.

Он догадался, в чём дело, ещё до того, как оказался рядом. Взгляд тут же выхватил из людского потока яркие рыжие волосы риоки, шагавшего куда-то по своим делам и даже не подозревавшего, что за ним наблюдают. На фоне других бывший шинигами выделялся, разве что, цветом волос, в остальном он выглядел, как и любой обычный подросток. Кажется, Рукия как-то рассказывала, что эта серая одежда – своего рода аналог униформы шинигами, только носят её ученики школ; сумка, перекинутая через плечо… и ни следа реяцу, ничего. Куросаки не почувствовал их появления, иначе бы давно уже обернулся и поприветствовал.

Джууширо позволил себе тихо выдохнуть, успокаиваясь. Яма-джи, конечно, не подавал вида, но он серьёзно беспокоился за этого паренька, воспоминания которого шинигами пришлось стереть, а духовную силу запечатать. Чем же ещё можно было объяснить тот факт, что раз в неделю одному из капитанов (делал это постоянно Бьякуя) необходимо было посетить Каракуру и проследить за состоянием риоки? Отчёты от Урахары в Готей 13 получали регулярно, однако их почему-то сетайчо казалось мало, требовался личный присмотр. Или старик Яма боялся, что Киске мог фальсифицировать информацию?

- Не уходи далеко, - запыхавшись, бросил мужчина, перескочив на соседнюю крышу. Отвлёкшись на размышления о судьбе недавнего вторженца, ставшего их верным соратником, Укитаке не заметил, что Рукия опять отошла, следя за парнем.

Девушка не отрывала от него глаз и, наверное, сама не замечала, что невольно задерживает дыхание, надеется и ждёт чего-то… чуда? Что сейчас Куросаки вдруг обернётся, помашет ей рукой и крикнёт, что он их видел, чтобы они спускались? Столько ожидания, столько предвкушения и, действительно, надежды, тут по-другому никак не скажешь! И все они напрасны... Джууширо мог понять чувства младшей Кучики: давным-давно он тоже переживал нечто подобное, а эта шинигами была ещё слишком молода, в её возрасте такие чувства вполне простительны. Только умудрённый годами и опытом человек может быстро понять и смириться с подобным исходом для близкого ему человека, позабыть столь сильные чувства. Несомненно, Рукия в глубине души винила и главнокомандующего, и старшего брата, что сейчас риока живёт обычной жизнью; её хватало только на то, чтобы не показывать открыто свои чувства. И так же ясно то, что бывший лейтенант тринадцатого всё это прекрасно знал, но, помня его характер, Укитаке не мог надеяться, что конфликт в клане Кучики разрешится быстро. Рукия и Бьякуя стоили друг друга.

- Укитаке-тайчо, - длинноволосый капитан слегка наклонил голову, вновь услышав, что его зовут. - Расскажите, как всё случилось.

Куросаки свернул на другую улицу, и шинигами пришлось сменить наблюдательную позицию. Тайчо выбрал более высокое здание, откуда было прекрасно видно окрестности, в том числе, и магазинчик Урахары, который вот-вот должен был оказаться в поле зрения риоки, и поведение парня встревожило Укитаке. Почему Ичиго пошёл именно этой дорогой? Неужели начал вспоминать?

- О, ведь ты же вернулась позже? – мягко переспросил тот, раздумывая, как бы оттянуть ему самому неприятный момент. Джууширо, перевидавшему за долгую жизнь многое, тяжело было вспоминать события того боя, одного из самых страшных боёв за всю историю заградительных отрядов Готей 13.

Воздух, казалось, насквозь пропитался кровью… повсюду клочья капитанских хаори, осколки клинков, тела друзей, коллег: разорванные, изломанные, изувеченные. Стоило лишь прикрыть глаза, и Укитаке снова оказался на поле битвы, судорожно сжимая Согьё но Котовари. Все, что в небе, - ещё не испытали свою участь; всех, что на земле, - вот-вот заберёт или уже забрала смерть. На груде обломков хрипящий Хирако, которому пробило лёгкие, ещё пытается схватиться за зампакто; вайзард умирает, но на его лице внутренний Пустой уже ткёт свою маску, чтобы вырваться на волю. Окровавленный Хицугая (его грудь Айзен практически разрубил пополам) что-то шепчет помертвелыми губами, маленькая детская ладошка тянется к руке подруги. Мальчишка теряет сознание, так и не успев увидеть безжизненно закатившиеся глаза Хинамори. И падает, медленно кружась в воздухе, заколка Кьёраку, сорванная мощной волной реяцу… Сам капитан восьмого лежит вдавленный в асфальт, Джууширо видит, что он улыбается, хоть и не в силах больше подняться, и душу заполняет какое-то предательское облегчение. Изранен… но жив… жив!

– Собственно, мне и рассказывать-то нечего, - мужчина не мог описать Рукии такие страшные подробности. Девушка вернулась из Уэко Мундо вместе с остальными капитанами и друзьями Ичиго, к тому моменту группы четвёртого отряда уже унесли всех раненых. Счастье её, что ничего не видела. – Мы атаковали Айзена, чтобы дать риоке шанс для удара, когда его бы не могли задеть. Вскоре ему представилась такая возможность, и Куросаки тоже вступил в битву, - но на самом деле, временный шинигами рванулся в бой, не дожидаясь, когда капитаны загонят врага в угол. Куросаки не смог просто стоять и смотреть, как они, затуманенные Кьёка Суйгецу, убивают сами себя.

Рукия не обернулась, когда её командир замолчал, внимание шинигами было полностью сосредоточено на том парне, что шаг за шагом приближался к магазину.

Ками-сама, неужели он всё же помнит? Девушка столько раз видела это во сне: она бежит за Куросаки, бежит и никак не может догнать, уже теряя последнюю надежду; вдруг Ичиго оборачивается и улыбается ей своей самой тёплой улыбкой! Ведь не могло быть так, что он сдался! Победив стольких капитанов Готей 13, арранкаров Эспады и самого Айзена, этот бака не смог одолеть какое-то заклинание?!

Кучики вздрогнула, поняв, что забыла о самом важном: воспоминания Ичиго не были спрятаны в его душе за заклятиями, их просто уничтожили.

За прошедшее время девушка смогла немного привыкнуть к мысли, что это сделали во благо самого Куросаки, но просто так выбросить такую часть его души, как память о Сейрейтее… как же можно на такое решиться? Как можно с этим согласиться? Потому-то ей было ужасно сложно простить брата, хотя он всего лишь передал приказ главнокомандующего.

Утром четвёртого дня после боя, когда её несносный рыжий, наконец, очнулся, Кучики была готова благодарить всех богов за его исцеление … пока её железной рукой не остановила Йоруичи, сказавшая, что ни ей, ни Ренджи к Куросаки нельзя. С того момента видеть его могли только Орихиме, Ишида и Чад, но не она. Почему?.. Ведь он всех их спас, почему так несправедливо?.. Рукия в последний момент сообразила, что плачет, и утёрла слёзинки кулаком. Перед нии-сама нельзя плакать, перед Укитаке-тайчо тоже, хоть он и заботится о ней, и прощает многое.

«Что же он сделал тогда?» Этого Укитаке никак не мог понять, да что там он, сам Ямамото-сетайчо не понимал. Все, кто тогда уцелел в горниле сражения, видели произошедшее: рыжий парень, с яростью кинувшийся на Айзена, не успел и клинка опустить после смертельного удара. Душа новоявленного Ками-сама только-только разлетелась по ветру, а Куросаки уже лежал на земле, выронив зампакто, и не дышал.

Кьёка Суйгецу Айзена обладал способностью полного гипноза. Мог ли он оставить своим убийцам такой прощальный подарок, как риока, восставший против своих союзников?

До входа в магазинчик Урахары Ичиго оставалась пара метров, когда из-за забора на улицу с криками и руганью выкатился какой-то клубок. Из облачка пыли вылетел плюшевый львёнок (ускорение ему придал, видимо, чей-то пинок), и Рукия невольно улыбнулась, когда Кон, мужественно сдержав крик, очертил в воздухе головокружительный кульбит и плюхнулся прямо под ноги своему бывшему хозяину. После того, как Куросаки лишили воспоминаний, душе+ некуда больше было идти, кроме торговца. Наверное, после нескольких дней в том бедламе, комната Ичиго показалась бы ему райскими кущами… но, как и его друзьям-шинигами, Кону уже нельзя вернуться.

- Я тебе покажу! – заорал Джинта (а с Коном дрался именно он), потрясая кулаками. – Вот только попробуй мне ещё раз, я тебя в отбеливатель суну! – над ним нависла чья-то тень, и мальчишка, удивлённо открыв рот, обернулся. – А? Тебе чего, рыжий?!

- Джинта-кун, не надо, - испуганно пискнула из-за забора Уруру, приподнявшись на цыпочки, но не рискнула выйти к нему.

Укитаке нахмурился, на всякий случай положил ладонь на рукоять катаны. Нельзя угадать, что может оказаться последней каплей. Простой разговор с некогда знакомым ему человеком может заставить риоку начать вспоминать. Хотя капитан знал, что все воспоминания Куросаки уничтожили, он понимал также, что этот парнишка обладал чудовищной силой и боевым духом. Ичиго Куросаки мог пройти через то, где бы все погибли; он был не таким, как другие шинигами, и ожидать от него слепого подчинения приказам Сообщества душ нельзя.

- Лучше не разбрасывай свои игрушки… малыш, - на лице бывшего проводника душ появилась язвительная ухмылка, с превосходством которой старшеклассники обычно смотрят на малышню. Джинта судорожно сглотнул, когда рыжий верзила подошёл к нему ещё ближе и нагло потрепал по голове. – А то потом расплачешься, когда не найдёшь!

Парень пинком отправил львёнка в обратный полёт и, поправив сумку, отправился дальше, как ни в чем ни бывало. Кон, впечатавшийся в стену магазинчика, с плачем сполз на землю, а Джинта и Уруру так и остались стоять, растерянно моргая. «Ты совсем не изменился, Ичиго», - с нежностью и теплотой подумала Рукия, невольно улыбаясь.

- Постой, - Кучики бросилась, было, вслед за ним, но почувствовала, как её ухватили за руку. – Дальше мы не пойдём.

- Почему, Укитаке-тайчо? – вопрос с самого начала был бессмысленным, он вырвался до того, как девушка смогла сообразить, что говорит. Капитан и так добр к ней, позволил сопровождать на этой миссии; его слова и действия успокоили Кучики, подарили счастливое ощущение, что сейчас ей можно, наконец, подойти и обнять своего потерянного Ичи… Её мечтания оказались мыльным пузырём, раскрашенным в яркие краски, и вот он лопнул, оставив после себя ужасное ощущение пустоты.

- Тебе следует отпустить его, Рукия-чан, - грустно улыбаясь, сказал Джууширо. – Долго ты так не продержишься.

- Я… я должна. Я не могу так отплатить Ичиго за всё, что он сделал для меня.

Твёрдость и решительность в её голосе поражали. За то время, что младшая Кучики была в тринадцатом отряде, она крайне редко демонстрировала такие качества, девушку смущали постоянная опека брата и других офицеров, самого Укитаке. Когда в жизни Рукии появился Куросаки, капитан заметил, как возросла её уверенность в собственных силах, ответственность, маленькая шинигами, наконец, нашла свою команду. Это не могло не радовать, но только временного проводника душ превратили в обычного человека, Кучики вновь стала робкой и нерешительной, как прежде.

- Не думаю, что он именно это хотел получить в ответ. Рукия-чан, твоя душа в смятении, потому что сильно привязана к нему, и не может найти верное решение. Ты должна его отпустить, - повторил мужчина. Укитаке никак не мог отделаться от ощущения, что он объясняет самую простую истину маленькому ребёнку. В сущности, оно так и было: по сравнению с ним, Кучики – слабое и неразумное дитя, которое нужно наставить на правильный путь. – Ведь риока принадлежит совсем другому миру, этому миру, но никак не нашему.

- Я не понимаю, - тихо ответила девушка. Ей ужасно хотелось отвернуться или вообще уйти, не продолжать больше этот разговор, потому что капитан говорил, что Ичиго следует забыть, бросить…

Каждый как будто счёл своим долгом «помочь» бедной Рукии, которая, по их мнению, слишком привязалась к временному шинигами. Но почему же они, такие благородные, только говорили свои умные слова и уходили?! Конечно, им легко, им плевать, что без Ичиго не было бы победы, им плевать, что Сообщество душ, получается, просто воспользовалось силой Куросаки, а потом вышвырнуло, когда шинигами начали сами со всем справляться! Оставить Ичиго? Предать, как они?! Почему?! С каких пор предательство в Сейрейтее стали прятать за возвышенными словами и скрытыми обвинениями в эгоизме?!

- Тогда позволь я тебе объясню, - Джууширо деликатно кашлянул и обвёл рукой Каракуру. - Любое существо жаждет прожить отмеренное ему время в спокойствии и мире, жаждет стабильности и благополучия. В такое время все существа едины, равны… и в какой-то степени неотличимы друг от друга. Когда возникает конфликт, начинается война, их души стоят на перепутье между жизнью и смертью, - Рукия внимательно следила за его речью, жадно ловля каждое слово. Давненько капитана не слушали с таким желанием! Укитаке почувствовал прилив сил и продолжил гораздо более вдохновенно: – Но раз они равны, то могут биться хоть сотни, тысячи лет и всё равно не решат конфликта. Они – это мы: ты, я, Бьякуя-кун и Ренджи-сан, Ямамото-сетайчо и Урахара Киске… в какой-то степени, несмотря на различие в силе и качествах, мы одинаковы.

Да, именно так. Есть то, что сводит все души к одному уровню, несмотря на уровень реяцу или ещё что-либо. Этот фактор нельзя назвать словами, сложно выразить и подчас определить, но отрицать его наличие – безумие.

Поймёт ли такую философию девушка, любовь которой вместе с воспоминаниями возлюбленного обречена на гибель? Вряд ли, но Укитаке должен попытаться: приняв Рукию в свой отряд, капитан возложил на себя часть ответственности за её будущее, а сейчас оно, возможно, висело на волоске. Кучики не замечала, что не контролировала свою реяцу, и духовная сила маленькой шинигами напоминала чёрный, бездонный пульсар, жадно поглощавший всё, что оказывалось рядом. Злость, обида, недопонимание… если ничего не сделать, они породят ненависть.

- В такие моменты, когда силы равны, и появляются существа подобные ему, риоке Куросаки Ичиго, - тайчо уже не видел парня, но чувствовал, что тот находится недалеко. Велика сила рыжеволосого мальчишки, если мысль о нём придавала уверенности даже капитану! – Яркие, безрассудные, пламенные… Среди других они подобны огню, вспышке, который обжигает, едва ты попробуешь дотронуться до него; они приносят разрушение, но вместе с тем и порядок. Их главная задача – решить этот конфликт, который их и породил. Понимаешь, Рукия-чан? Ичиго и есть такой огонь.

Кучики медленно кивнула. До этого девушка не сводила глаз с того места, за которым скрылся бывший шинигами, теперь же перевела взгляд на своего тайчо, и мужчина позволил себе улыбнуться уголком губ. Кажется, она начала понимать.

- Но вот представь: война закончилась, напряжение исчезло, в мире снова. Что же делать такому огоньку? Цели-то больше нет… Он будет ещё пытаться, стараться быть нужным, но в итоге… знаешь, что же произойдёт? – Рукия помотала головой. Нет, девушка всё прекрасно понимала, только не хотела смиряться и признавать, что больше ничего не изменить. Что может сделать она одна против целой системы? – Он сгорит. Просто сожжёт сам себя, не в силах смириться с собственной бесполезностью, или погибнет, безрассудно бросившись в пламя. Ведь ты не хочешь для Ичиго такой участи, Рукия-чан? Тогда отпусти его. Отпусти, не бойся, это не предательство и никак не прощание.

- Однако больше всего на него походит… - дрожащим голосом выдавила Кучики. Её словно парализовало, тело не хотело слушаться свою хозяйку, и представительница аристократического семейства могла вот-вот расплакаться прямо перед своим командиром.

Неужели это действительно конец? Конец их с Ичиго общей истории, битв на одной стороне, дружбы, которой не хватило времени, чтобы перерасти в настоящую любовь…

- Вовсе нет! – убеждённо воскликнул Джууширо и ласково потрепал девушку по волосам. – Вы всего лишь говорите друг другу «До свидания»! Его время ещё придёт, может быть, не единожды, - заметив, как часто-часто заморгала шинигами, тайчо, несколько секунд поразмыслив, притянул к себе шинигами, укрывая от жестокого мира широкими рукавами своей капитанской накидки.

«А к тому времени твои чувства утихнут достаточно, и ты сможешь понять, как опасно и бесполезно любить такой огонёк».

От того, что хоть кто-то сжалился над ней, Рукия была готова разрыдаться. Весь этот месяц ей пришлось одной справляться с навалившейся бедой, и никто не предложил руку помощи, а тут – капитан, который, в общем-то, совершенно чужой человек… Слабость продлилась лишь несколько секунд: Кучики вспомнила, что она шинигами и на такое проявление чувств в присутствии вышестоящего начальства не имеет права.

- П-простите, Укитаке-тайчо, - раздалось откуда-то из капитанских объятий, и девушка, подняв голову, сделала крохотный шажок назад, освобождаясь.

Джууширо внимательно (даже, скорее, испытующе) посмотрел на Рукию, сомневаясь, следует ли послушаться её просьбы. Губы дрожат, щёки покраснели, яркие глаза заволокло пеленой сдерживаемых слёз… и что же с ней делать? Но девушка неожиданно собралась с духом и выпрямилась, видимо, догадавшись, как можно убедить капитана.

- Идём, - это всё и решило, и тайчо кивнул в сторону Врат, через которые они и пришли в Генсей. – Мы уже закончили, пора вернуться. Да и Кучики-тайчо будет за тебя волноваться, пойдём.

Мужчина словно специально оставил её, понимая, как важно Кучики остаться наедине со своими мыслями. Сердце ещё питалось слабой надеждой, но его начало томить тёмное предчувствие: Рукия поняла, в конце концов, что их расставание неизбежно. Взглянуть бы на Ичиго хоть разок! А он ушёл… ушёл.

- До свиданья, Ичиго… - ветер сорвал с губ девушки эти слова, унося их в далёкую вышину неба, но, идя вслед за капитаном, Рукия была уверена, что Куросаки их обязательно услышит. И когда-нибудь… они снова встретятся.

Некоторые (а именно неугомонные Сентаро и Кийоне) утверждали, что у их тайчо был особый дар предвидения. Сам Укитаке так не считал: ну какой из него пророк? Просто за такую долгую жизнь можно с лихвой научиться читать некоторые приметы, знаки, делать логические выводы, в конце концов. Но тут Джууширо, как будто действительно предвидел, кто встретит их в расположении отряда.

- О, Бьякуя, - тайчо расплылся в благожелательной улыбке, а сам подумал о том, что ему, возможно, прямо сейчас придётся мирить свою нынешнюю подчинённую и бывшего лейтенанта. Вряд ли младшая Кучики даже после беседы с ним поймёт, что поступок Бьякуи был единственно верным. – А мы как раз говорили о вас. Я решил, что Рукии-чан не помешает прогулка на свежем воздухе, и взял её с собой на грунт, прошу прощения, если её отсутствие доставило вам беспокойство.

В некоторых вещах 28-й глава клана Кучики был не лучше своей приёмной сестры, и с ним приходилось обращаться, как с ребёнком. Бьякуя ни за что ни показал бы, как переживает из-за проблем Рукии, причём, и самому себе. Сколько бы они ещё не разговаривали друг с другом в таком случае – неизвестно.

- Благодарю вас, Укитаке-тайчо, - сдержанно произнёс тот, и даже тень эмоций не омрачила утончённое лицо. – Если у вас больше нет поручений к Рукии, я бы хотел, чтобы она отправилась домой.

- Да, конечно, разумеется, - Джууширо тщетно выискивал предлог, чтобы задержать их обоих, но упрямая причина не нашлась, и капитану пришлось отпустить свою подчинённую.

Сама девушка ничего не сказала, как будто речь шла вообще не о ней или её просто не было сейчас с ними. Но когда Кучики распахнул перед ней двери, чтобы маленькая шинигами смогла пройти, Рукия внезапно тихо произнесла:

- Спасибо, нии-сама.

Её старший брат застыл на месте, как будто громом поражённым. На это было слишком забавно смотреть со стороны, и Укитаке с трудом удержался, чтобы не усмехнуться. Позволь он себе такую слабость, и оба Кучики на века запишут его в списки своих заклятых врагов!

- Благодарю, - капитан шестого отряда низко склонил голову перед своим бывшим командиром. Конечно, Бьякуя не мог просто так сказать «спасибо», но и глупцу бы понятно, за что аристократ был так признателен.

Как только его коллега скрылся вслед за своей приёмной сестрой, беловолосый тайчо позволил себе улыбнуться. Слава Ками, наверное, с этого момента отношения между ними начнут налаживаться, иначе бы, сколько ещё нервов потратил Джууширо и остальные капитаны, наблюдая кислое лицо Бьякуи каждый раз, когда кто-то упоминал о риоке или Рукии?

Джууширо хотел бы ещё немного поразмышлять над тем, какой толчок дало застывшему во времени Сейрейтею появление Куросаки, однако появление адской бабочки возвестило, что капитана с докладом хотел видеть Главнокомандующий. Ямамото-сетайчо не терпел отлагательств, когда дело касалось наблюдения за бывшим и.о. шинигами, и это была ещё одна причина, по которой Укитаке всё чаще и чаще задумывался, что победа Готея 13 над предателями была не полной… а, может, даже и не победой. Айзен легко использовал способности своего зампакто в сражении, заставив капитанов, атаковать друг друга. Кто знает, вдруг шинигами до сих пор пребывают под гипнозом?

Хотя нет, это глупо, зампакто и его действие исчезают при гибели владельца.

- А ты сегодня на удивление заботлив и красноречив, Джу-чан, - раздался за спиной Укитаке до боли знакомый голос, когда тайчо шёл по резиденции первого отряда, возвращаясь к себе, и мужчина подскочил от неожиданности, умудрившись в прыжке развернуться. - Слушал бы ещё и слушал…

- Шунсуй! – Джууширо, задохнувшись от негодования, ухватил старого приятеля за ворот розовой накидки и стащил его с подоконника, позабыв о недавней рекомендации Уноханы (им обоим, кстати!) избегать физических нагрузок. – Что ты здесь делаешь? И в таком виде, тебя же только-только выпустили из госпиталя!

Кьёраку покорно спустился на пол, поправил своё розовое кимоно и заложил перебинтованную правую руку в вырез косоде. Проследив за этим его движением, беловолосый капитан нахмурился и приготовился хорошенько отчитать приятеля за безответственное отношение к собственному здоровью. Шунсуй, что, до сих пор не понял, что шутки закончились и больше ему не светит целыми днями глушить саке, по крайней мере, в ближайшие несколько недель? Рецу-чан столько раз говорила, что силы капитанов будут восстанавливаться крайне медленно, раны тяжелы; Кьёраку всё ещё не до конца владел своей правой рукой, и боли часто его мучили, иногда капитан не мог выпрямить руку и просто держал её так, как будто она была сломана.

- Не сердись, Джу-чан, у тебя морщинки появляются…

- Ещё заберись на Сокиоку и всем это прокричи, подхалим! – не сдержался Укитаке и отвернулся, не заметив коварного блеска в глазах коллеги.

- Отличная идея, - ухмыльнулся тот и, прежде чем капитан тринадцатого успел сообразить, что происходит, его уже нагло обхватили за талию и утянули в шунпо. Сопротивляться – Шунсуй, несмотря на раны, всё равно сильнее – бесполезно, и Джууширо от безысходности подчинился, решив припомнить всё любовнику потом. – Ну вот, мы на Сокиоку… - болезного тайчо очень бережно поставили на землю, как драгоценную фарфоровую куклу, и Кьёраку улыбнулся чуть виновато:
- По крайней мере, здесь никто не помешает нормально поговорить, а?

Джусанбантай тайчо тут же высвободился и отошёл в сторону, с деланным раздражением стряхивая с хаори невидимую пыль в том месте, где её коснулась рука друга. Коллега из восьмого отряда смотрел на это показное равнодушие с кроткой улыбкой умиления – как же он соскучился по такому Джу-чану! А то постоянно одни упрёки: следи за собой, не пей много, ты так себя совсем угробишь…

- О чём это таком важном ты собрался говорить? – наконец, удостоил его своим вниманием «Белоснежка».

- Например, о твоей сегодняшней прогулке в Каракуру, - прямо произнёс Кьёраку, и из его голоса исчезли нотки игривости и флирта. – С Бьякуей, сам знаешь, - как будто с айсбергом говоришь, ничего не вызнать… Вот и пришлось самому наведаться в тихий спокойный городок.

- С-самому?! – Укитаке, наконец, понял, чем на самом деле были те странные всплески реяцу, которые он чувствовал в Каракуре, но списал на волнение своей подчинённой. – Это был ты, Шунсуй?

- Джу-чан, зачем же так холодно? – залебезил хачибантай тайчо, молитвенно складывая руки. – Я беспокоился о тебе, вот и решил подстраховать, да и посмотреть на всё своими глазами.

- Подстраховать? Ясно, - Джууширо кашлянул и выпрямился, поразив любовника уничижительным взглядом. - Если ты уже позабыл, из капитанов я меньше всех нуждаюсь в медицинской помощи. Выполнять приказы Яма-джи я в состоянии самостоятельно, не нужно за мной приглядывать, как за ребёнком! – нет, на него действительно смотрели, как на малыша, за которым нужен глаз да глаз! И кто? Шунсуй, который лучше всех (кроме самого Укитаке), знал своего д-друга! «Так тебе и надо, Джууширо, только что думал о других, как о детях, побудь и сам в этой шкуре».

- Яре-яре, не злись. Признаюсь, я просто хотел пошутить, - Шунсуй сел на траву, снял свою соломенную шляпу, и, задумчиво начал рассматривать плетение на её полях. Старый проверенный способ: начать игнорировать Укитаке, делая вид, что занят какими-то очень важными размышлениями. «Белоснежки» надолго не хватит… – Я на самом деле хотел взглянуть, как дела у риоки. Старик Яма упрямо говорит, что угроза миновала, силы Куросаки надёжно запечатаны, но его приказы свидетельствуют об обратном. Неужели, ты не заметил?

- По-твоему, не заметил?! – беловолосый мужчина уже не был настолько рассержен, как в самом начале их глупой беседы, только это не помешало ему продолжить строить из себя недотрогу. – Он не доверяет отчётам Киске, каждую неделю посылает шинигами рангом не ниже капитана, чтобы проверить, соответствуют ли описанные Урахарой события действительности. Практически всегда это задание выполняет Бьякуя, потому что он… - Укитаке запнулся, поняв, что в этой своей экспромтной речи ненароком подобрался очень близко к истине, - единственный, кто без колебаний сможет уничтожить риоку в случае опасности.

- Ну, с последним утверждением я бы поспорил. По-твоему, мы для этой роли не годимся? Тебе, Джууширо, даже не пришлось бы выпускать свой шикай, хватило бы одного удара. Куросаки же теперь обычный подросток, с ним и лейтенант справится!

- Тогда почему Кучики-тайчо? – капитан тринадцатого, тяжело вздохнув и позабыв о собственном здоровье, присел на большой камень. Кьёраку с тревогой наблюдал, как его Джу-чан аккуратно обмахивает ладошкой поверхность, убирая воду. Вот Укитаке… столько разглагольствует о здоровье, а сам преспокойно садится на холодное! Между прочим, дождь закончился только недавно, воздух полон сырости, он же!.. – Что-то делает Бьякую таким особенным в глазах Главнокомандующего… или какой-то опыт даёт ему преимущества… Да, верно! – воскликнул беловолосый шинигами, и Шунсуй, который собирался обнять партнёра, накинув ему на плечи своё кимоно, удивлённо отшатнулся. – Из всех капитанов Готей 13 Бьякуя-кун единственный видел Пустого Куросаки!

- Он? – недоумённо переспросил Кьёраку, почесав затылок. Возведя задумчивый взгляд к серому небу, заложенному тучами, тайчо поинтересовался: – Когда? Почему я не видел?

- Сейчас это неважно, - отмахнулся Джууширо, машинально подумав, что заядлый ловелас говорил о Пустом, как об очередной красотке.

Если и через два месяца после битвы у шинигами остаются сомнения, значит, их победа была не полной. Многие тогда пострадали из-за того, что были беззащитны перед Кьёка Суйгецу… Что, если смерть Айзена, триумф Готея – всё это было очередной иллюзией? Вдруг, они всё ещё пребывают в сладком неведении, пока убивают единственного, кто может сопротивляться? Да и какую угрозу мог представлять Куросаки после уничтожения капитанов-предателей - такую, что потребовалось непременно запечатать его силу шинигами? Заботу о будущем парня очень сложно счесть реальным обоснованием того приказа Ямамото-сетайчо; значит, возможно, опасность исходила из поединка между риокой и Айзеном…

- Выходит, что Кучики должен наблюдать за Куросаки. Поскольку он видел процесс превращения парня в Пустого, то среагирует быстрее, чем кто-либо другой, и не допустит катастрофы. Вот в чём дело.

- Ты меня просто поражаешь, Джу-чан, - с теплотой и нежностью пробормотал Кьёраку, наконец, прижав к себе беловолосого капитана. – Надо же, как на тебя повлияла хорошая погода: что ни мысль, то гениальна! А речь для Кучики-сан, я не преувеличиваю, превосходна… Ничего, кстати, что ты сидишь на холодном камне?

- Рукии-чан, нужен был кто-то, кто бы объяснил неправильность её поступков, - отрешённо произнёс Укитаке, уткнувшись в плечо партнёру. Настроение у мужчины резко упало, когда Кьёраку заговорил о девушке.

- И бесполезность…

- Да, и бесполезность тоже. Поскольку Бьякуя…

- Скорее съест свой шарф, чем сделает это, - услужливо подсказал тайчо восьмого отряда и довольно зажмурился от громкого укоризненного возгласа «Шунсуй!». – А что? Я всего лишь использовал более жизненные выражения, которые в ходу у народа.

«Самый народный капитан» Готея уткнулся лицом в роскошные белые волосы своего верного и преданного любовника и тоже замолчал. Как давно им удавалось побыть вот так, наедине, когда никто и ничто не мешало? До сих пор столько беготни и суеты, редко урвёшь минутку для встречи, а о том, чтобы заявиться к Джууширо вечерком и остаться у него на ночь, речи давно не шло…

Шунсуй поймал себя на мысли, что позорно забывает о настоящей цели похищения Джу-чана из казарм первого отряда, но послал её куда подальше.

- Знаешь, я подумываю над тем, чтобы назначить её лейтенантом, - негромко сказал Укитаке, решив поделиться с приятелем своими замыслами. – Кучики-сан хоть и не хватает сил, однако она очень ответственна и исполнительна; новые обязанности займут время, и тогда ей некогда будет страдать, и грустить по риоке. Хотя Бьякуя наверняка скажет, что его сестра к этому не готова и потребует отменить решение…

- Яре-яре, Джу-чан, ты знаешь, что разобьёшь сердца своим помощникам? – легко и беззаботно засмеялся Кьёраку. – Я понимаю. Ты переживаешь за Рукию, но, по-моему, есть дела и поважнее, посерьёзнее, чем безответная любовь молодой подчинённой... слава Ками, что не к командиру, - буркнул мужчина. На какой-то миг он представил себе конкуренцию со стороны Рукии (богатое воображение дорисовало ещё и Бьякую, вызывающего Шунсуя на дуэль за руку и сердце Укитаке для сестры) и ужаснулся. - Да, откуда такие отцовские чувства, а? Хицугая-тайчо снова отказался от конфет?

Джууширо, улыбавшийся словам друга, резко помрачнел и поднялся, отстраняясь:

- Что ты, Шун-чан, это жестоко! Тооширо-кун такого никому не простит, - капитан тринадцатого был абсолютно уверен, что предложи Хицугае сладости сам Главнокомандующий, он получил бы категоричный отказ... как минимум.

Джубантай тайчо замкнулся в себе, огрубел, озлобился… едва придя в себя в госпитале, Хицугая потребовал бумагу и написал прошение об отставке. Мальчишка тяжело переживал смерть давней подруги, которая, фактически, погибла от его рук, не мог простить себя и, кажется, собирался вовсе покинуть Сейрейтей (если не Сообщество душ). Наверняка, Тооширо так и не понял, почему его оставили в Готее. Легко убежать от прошлого, но по-настоящему справиться и сделать верные выводы можно, только если встретить свои ошибки – какими бы страшными они ни были! - лицом к лицу.

- Мне бы не хотелось нарываться на спарринг с ним…

Укитаке содрогнулся всем телом, судорожно сжимая пальцы, попытался ухватиться за что-то, чтобы переждать несколько мгновений слабости. Вырвавшийся из глубины тела кашель заставил его согнуться почти пополам, мышцы скрутило спазмом, и ладонь мужчины просто скользнула по белому хаори друга.

- Эй-эй, Джу-чан! – растерянный Кьёраку не успел сообразить, когда начался приступ. Опустившись рядом с другом на колени и отняв руку Джууширо от лица, капитан обнаружил, что и сползшее розовое кимоно, и полы капитанской накидки покрывают тёмно-красные пятна. Сколько крови… – Я же говорил, что тебе нельзя сидеть на холодных камнях!

Укитаке слабо застонал, протестуя против обвинений.

- И не вздумай сбежать! – предупредил своего коллегу хачибантай тайчо. – Рецу мне сказала, что давно собирается пообщаться с тобой и уложить на полное обследование. Так что не мешай!

Капитан тринадцатого отряда замолчал – его сначала грубо перекинули через плечо, но потом Кьёраку сообразил, что так только навредит, и аккуратно поднял партнёра на руки. Кашель прошёл, но отвратительное ощущение слабости осталось вместе с привкусом крови на языке. В самом деле, Шун-чан прав, Джууширо слишком расслабился, решив, что проклятая болезнь, наконец, отступила.

- Ты становишься совершенно безответственным, - вздохнул Кьёраку и ушёл в шунпо. Следующей его остановкой была резиденция капитана четвёртого отряда, Уноханы Рецу.

@темы: Kyoraku/Ukitake, fanfiction

---

Фанфик Fallen into memories. Глава 1.

[Tinuviel-f]

Название: Fallen into memories
Фандом: Bleach
Автор:  Tinuviel-f
Бета:  AnImEsHkA_OkAnA
Пейринг: Рукия/Ичиго, Ичиго/Зангецу, Кьёраку/Укитаке, Хицугая/Рукия
Жанр: драма, приключения
Рейтинг: PG-13
Статус: в процессе.
Саммари: Бой за Каракуру окончен несколько дней назад. Ичиго удалось победить Айзена и тем самым спасти Сообщество Душ и Дворец Короля. Но может ли что-то спасти самого Ичиго?
Дисклеймер: всё - Кубо Тайто, кроме описанных здесь событий.

Глава 1.

Глава 1. Тот, кто победил Бога.

- Нии-сама… - дрожащим голоском беспомощно выдохнула Рукия. На большее у неё не хватило сил: исчезнувший, было, страх вновь захватил девушку, измотанная дежурством у постели безжизненного рыжего паренька, Рукия уже не могла никак сопротивляться брату.

- Таков приказ Главнокомандующего, - холодно процедил Бьякуя, закрывая глаза.

В ту же секунду сёдзи раздвинули, и они с треском въехали в стены, вылетев из колеи. Из проёма подобно вспышке взрыва полыхнула знакомая реяцу, её волны снесли бумажные фонарики, подвешенные под потолком, и любого более слабого шинигами должно быть впечатать в пол от давления такой мощи. Кучики безошибочно угадал своего лейтенанта, отметив попутно, что от злости духовная сила Абараи возросла, как никогда прежде: как будто несколько дней назад фукутайчо не дрался насмерть в Уэко Мундо и его, едва живого, не вытащили оттуда спасательные отряды.

В помещении, помимо их с сестрой, было четверо шинигами, но только один из них мог испускать столько ярости и отвращения. Пережитые эмоции окрасили духовную силу Абараи в чёрный и кроваво-красный тона, которые в воображении Бьякуи постоянно смешивались, переливались один в другой, оставляя кошмарные разводы. Несомненно, второй офицер шестого отряда слышал всё, что только что произнёс командир.

– Неподчинение приказу карается в соответствии с законами военного времени, Абараи-фукутайчо, - бунтарский дух красноволосого забияки такое внушение не остудит, но требуется соблюсти все правила, и Бьякуя был обязан предупредить своего офицера.

- Плевать на законы! – выдохнул Ренджи, наступая, и потянул из изрядно потрёпанных ножен Забимару. – Это несправедливо! Не будь Ичиго, мы бы ни за что не победили Айзена!

- Ты недооцениваешь силу капитанов Готей 13, - холодно произнёс Кучики, так и не соизволив взглянуть на него. К чему это, если все присутствующие на стороне лейтенанта? - И переоцениваешь силы риоки.

- За всё то, что Ичиго сделал для нас, для всего Сообщества душ, - реяцу (Абараи совсем забыл о самоконтроле) била во все стороны. Катана со свистом рассекла воздух и указала остриём в грудь капитану, лезвие её звенело от напряжения и желания разрубить ткань хаори, косоде, добраться до тела и пронзить холодное, бесчувственное сердце! После недавних, страшных боёв в Уэко, Ренджи не мог использовать и шикай, но чувствовал, что ему хватит простого клинка. Бьякуя, равнодушный мерзавец, пожалел бы хоть сестру! - Ему такое…

Красноволосого парня бесило спокойствие Кучики, безразличие к чувствам Рукии и угрозе собственной жизни. Тот опять возомнил себя превыше всех остальных, считая, что может обращаться с другими, как с падалью! Ярость, застилавшая шинигами глаза, грозила перерасти в настоящую ненависть и во много раз приумножила реяцу лейтенанта, но так же сильно ударила его ранам. Перевязь на торсе Абараи пропиталась кровью, тёмные багровые пятна появились и на бинтах, обматывавших руку; мышцы вдруг резко ослабели, зампакто превратился в невыносимую тяжесть, однако Ренджи, дрожа всем телом, ещё держался.

- Хватит, Нахлебник, - на рукоять Забимару мягко легла чужая ладонь, вынуждая остановиться, но стоило Абараи попробовать вырваться, как пальцы цепко ухватили и задержали его руку. – Следи за словами, - с нажимом добавил Урахара и потянул парня в другую часть комнаты, чтобы не допустить открытого конфликта.

- Таков приказ Ямамото-сетайчо. Если вы не сможете его выполнить, это сделаю я, - повторил аристократ, в конце концов, обведя всех присутствующих, как им показалось, равнодушным взглядом. Полуобернувшись к своему подчинённому, мужчина соизволил нахмурить тонкие брови. – Вопрос о вашем наказании, фукутайчо, будет решён по возвращении в Сейрейтей.

Урахара не рискнул отпустить Ренджи. Пока капитан шестого отряда присутствовал в комнате, Абараи кипел таким гневом, что мог не оставить камня на камня, кинувшись на командира - это торговец определил по тому, как тяжело ему было удерживать руку шинигами, сжимавшую катану. Мёртвая хватка… да, если бы сейчас здесь был бой, то до последнего вздоха. Ещё не успели погаснуть яркие отсветы от Врат, через которые Кучики вернулся в Сейрейтей, как вслед ему понеслась отборная руконгайская ругань. Киске отступил, но не успел он сесть на подушку возле низенького столика, как лейтенант неожиданно испустил низкий, почти животный рык. Катана, как будто разрезала на две части невидимого противника, вымещая накопившуюся злобу. Ренджи ударил, что было сил… Стены магазинчика от разрушения спасли заклинания, которые Урахара давным-давно наложил на своё жильё и место работы, однако часть выпущенной реяцу устремилась во двор, где в щепки разнесла забор и какое-то дряхлое строение на другой стороне улицы.

Маленькая прядка соломенного цвета волос медленно опустилась на рукав торговца, и в комнате воцарилась практически полная тишина, прерывавшаяся только тяжёлым дыханием вспылившего шинигами. Фукутайчо, опустив меч, страшно сгорбился, хрипло втягивая в себя воздух. Осознание того, что он натворил, запоздало, но заставило кровь похолодеть в венах. Рукия, Иноуэ, квинси и Садо-сан… не говоря уже об Урахара-сане и Йоруичи-саме… как низко упал в их глазах Ренджи, раз не смог совладать с собственными нервами?!

- П-простите меня, - выдавил красноволосый парень, боясь обернуться, так страшно было увидеть на лицах друзей ужас, вызванный его сумасшедшим поступком, который никак нельзя оправдать. Абараи бросало то в жар, то в холод: по спине бежали мурашки, а лицо лейтенанта горело от стыда, и он поспешил забиться в самый дальний угол, подальше от Куросаки и Рукии, чтобы остальным было меньше его видно.
Какой же идиот… даже хуже, кретин безмозглый! Решил, что сможет остановить Бьякую, понёсся в атаку, сломя голову, а потом едва своих товарищей не поубивал! Что бы сказал Ичиго, увидев произошедшее? Обругал самыми последними словами, приложил несколько раз своим тесаком и был бы совершенно прав!

- Яре-яре… - пробормотал Киске, удивлённо рассматривая отрезанные волосы. – Я же вроде не хотел делать стрижку? – бывший капитан старался вести себя, как обычно, язвить и немного подшучивать, но, натолкнувшись на тяжёлый взгляд подруги, примолк.

- Молодец, Ренджи! Всех поддержал в трудную минуту! – лейтенант шестого постарался вжаться в стену, только скрыться от справедливых упрёков и обвинений ему всё равно было негде. – Когда дорастёшь до Ичиго, чтобы восстать против правил Сообщества душ, тогда и иди, а пока сиди и не мешай! – золотистые глаза разозлённой Йоруичи метали молнии в провинившегося офицера, заставляя Абараи виновато склонять голову всё ниже и ниже.

Она хотела ещё сказать, чтобы Нахлебник посмотрел, что сделала с Рукией его выходка, однако всё же промолчала. Не за чем усложнять и без того напряжённую обстановку, да и фукутайчо не такой уж дурак, сам сообразил, что натворил.

Младшая Кучики, смиренно сидевшая рядом с Орихиме у оранжевого кеккая, ничего не сказала: девушка не могла повернуться к друзьям и произнести хотя бы слово, потому что к горлу большим удушающим комком подступили рыдания. Чтобы не заплакать, Рукия стискивала кулаки – так, что ногти впивались в ладонь, и боль тела отвлекала от душевных страданий.

Почему всё случилось именно так, за что? Почему Ичиго такой безжизненный? Ведь он же победил, всё должно быть хорошо, такое всегда происходило в книгах, значит, должно было произойти и в жизни! Но из-за чего этот идиот кажется ей мёртвым? И почему из Сейрейтея отдали такой страшный приказ, а не предложили помощь?! А если Куросаки действительно умрёт?.. Как же Рукия тогда будет без него?!

Маленькая шинигами тихо всхлипнула, не удержавшись, и, как ей показалось, совсем неслышно.

- Всё в порядке, Орихиме, - улыбаться через подступающие слёзы оказалось невероятно тяжело и больно. Однако увидев огромные испуганные глаза Иноуэ, вспомнив, как плакала прошлой ночью одноклассница Ичиго, Кучики поняла – она не может показать, что сдалась.

- А.. да, - поспешно бросила подруга и отвернулась, чтобы снова сосредоточиться на эллипсе, обращающем время.

Богиня шунпо, восседавшая по-турецки возле футона, вздохнула и покачала головой. Йоруичи с заметным беспокойством тоже смотрела на яркий барьер, под которым лежал Куросаки… то есть всего лишь его тело. С окончания битвы в небе над Каракурой, где Готею силами риоки удалось одолеть Айзена, этот рыжий балбес ни разу не приходил в сознание. Три дня паренёк был в беспамятстве… хотя Шихоуин и Урахара затруднялись определить, в каком же состоянии пребывал парень. Иноуэ несколько часов подряд пыталась вылечить его, но её техники – единственные, которыми располагали сейчас шинигами - оказались бесполезны. На теле подростка при осмотре Киске не обнаружил ни единой раны, синяка или царапины, и им пришлось исключить физические повреждения из списка возможных причин.

С каждым часом аристократка всё сильнее кошачьим чутьём ощущала: было что-то другое, неизвестное или непонятное им, что держало парня и не давало ему возможности вернуться в реальность. Если сам Ямамото-сетайчо настолько обеспокоился, что отдал подобный приказ, значит, у него были ещё куда более серьёзные опасения. Неужели бессознательное состояние того, кто одолел Бога, может обернуться для всех шинигами большими проблемами?

- Возможно… - прокашлявшись, неловко начал последний квинси и нервно поправил очки. - Его душа находится сейчас в Сообществе душ или Уэко Мундо, а из-за временных барьеров между ними, мы не можем до неё достучаться.

- Или во Дворце Короля, что равновероятно, - фыркнула Шихоуин и встала, чтобы размять ноги. - Ты забываешь, квинси, что рядом с тобой и лежит его душа. Вопрос в том, где его сознание, на него у нас нет ответа и, что ещё хуже, мы даже не знаем, где искать подсказку.

Урахара, осмотрев разбитые двери, скрылся во внутренних помещениях магазина, а Йоруичи прислонилась к стене, откуда было удобнее наблюдать за всей комнатой. С этой позиции можно под иным углом посмотреть на бесчувственного Куросаки… жаль, что нельзя проделать то же самое со всеми фактами, которые требовали объяснения. Чем дольше она думала над произошедшим, тем большие сомнения одолевали её, и больше допущений приходилось делать, чтобы прийти к мало-мальски разумным выводам.

Могло ли всё быть связано с его внутренним Пустым? Да, очевидно, это единственное подходящее объяснение. Ичиго не видел шикая Айзена, и беглый капитан не мог воздействовать на ту часть Куросаки, что была шинигами. Но вот Пустой… То, что в критические моменты давало парню невообразимую силу и не позволяло некоторым из Готея считать рыжего настоящим шинигами, в этой борьбе могло обернуться против него. Капитаны так и не смогли выяснить, насколько Айзен мог контролировать Пустых, и Йоруичи приходилось допускать, что у него был какой-то способ заставить внутреннего Холлоу Куросаки выступить против хозяина. Киске сам признавал, что не знает всех возможностей своего Хогиоку, а раз его творение до сих пор не было уничтожено, Соуске и после смерти мог влиять на Пустых. И возможно… очень возможно, что в бою в собственном сознании риока проиграл или проигрывает. Шихоуин меньше всего хотела об этом думать, но приходилось – и, увы, всё чаще.

- О, Чад, проходи, - опомнилась она и немного отодвинулась, чтобы дать парню пройти. Ясутора принёс из кухни кофе и расставил на столике чашки, но, кроме него, никто не захотел подкрепить силы горячим напитком. Вскоре, немного поколебавшись, к нему присоединился квинси; у брюнета заметно подрагивали руки, и когда на белоснежной рубашке Урью расплылось коричневое пятно, он поставил чашку обратно на стол.

- Йоруичи-сан, - после короткого молчания Ишида снова заговорил, как будто собираясь сказать последнее слово перед казнью. - У нас есть хоть какая-то возможность избежать выполнения этого приказа?

Урью отчётливо почувствовал, как вздрогнули его друзья, и виновато потупился. Всё-таки это он озвучил мысли каждого из них, которых подростки боялись больше всего, и, сдерживаемая злость остальных, могла вылиться на него. Однако квинси опасался зря: на него не обратили внимания; сидевшая рядом Кучики с нетерпением и плохо скрываемым страхом смотрела на бывшего капитана. От слов аристократки зависело слишком многое: не просто их дружба и отношения с Ичиго, но и само будущее… её любимого идиота.

Йоруичи не успела ответить – вернувшийся торговец, зевнув, обычным жестом почесал подбородок, громко стуча гэта по полу, подошёл к ней и уселся рядом. Его действия «команду поддержки Куросаки Ичиго» ужасно бесили, и напряжение как будто конденсировалось вокруг Урахары, чтобы в следующий момент исчезнуть и уступить место новой волне. Как он мог вести себя так, словно ничего не происходило?! Ишиде приходилось едва ли не хуже всего: квинси вроде бы считал себя разумным и уравновешенным человеком, но и ему не удавалось спокойно взглянуть на Киске. Откуда столько уверенности? Или бывший капитан шинигами знал больше, чем говорил им?! Может быть, увещевания Урахары и могли подействовать на Кучики-сан или Абараи-сана, но только не на Урью! Как рыжий может быть в «относительном порядке» (по словам того же Киске!), если Ишида не мог почувствовать и капли его реяцу?! И это Куросаки, из которого духовная сила лилась непрекращающимся ключом! За последние дни квинси особенно захотелось иметь такое же терпение и невозмутимость, как и у Чада. Тот просто сидел в углу и, ещё ни разу, ни на что не жаловался.

- Ничего, если я отвечу? Теоретически, - протянул Урахара и сделал театральную паузу. - Почти для всех нас он не является обязательным. Я и Йоруичи-сан спокойно можем игнорировать подобные приказы Готей 13, а вы трое и вовсе не подчиняетесь Ямамото-сетайчо. Но вот Рукия-доно и лейтенант Абараи – другое дело. Для них неисполнение приказа может закончиться очень серьёзным наказанием, начиная от понижения в должности и заканчивая смертной казнью, в зависимости от последствий, - бывший тайчо двенадцатого отряда начал задумчиво постукивать своим веером по колену. – Даже если опустить эту часть, кто из вас сможет со спокойной душой сделать это с ним?

Злость перелилась через край, и Рукия вскинула голову, чтобы высказать всё в лицо этому мерзавцу, но осёклась. Изобретатель, на несколько секунд позабывший надеть привычную «маску» всемогущего и всезнающего хитреца, с лёгкой грустью смотрел на безжизненного шинигами, скрытого за кеккаем. Эта картинка поражала куда больше, чем приход нии-сама и приказ из Сейрейтея, и Кучики почувствовала, как её сердце захватывает отчаяние. Всё слишком походило на прощание, как будто и сам Урахара прощался с Куросаки, признавая их беспомощность.

Стоило же девушке моргнуть, как всё встало на свои места. Ужасно хотелось, чтобы увиденное было простым обманом! Усталость и напряжение брали своё, Кучики иногда видела то, что хотела, а не реальность. Они победили, но почему-то радости от победы не чувствовалось. Цена, которую должны были заплатить шинигами, не могла сравниться с возможной потерей от их поражения, и все знали, что чем-то и кем-то обязательно придётся пожертвовать. Девушка тоже понимала, и ей казалось, что она к этому готова, но боги войны потребовали за триумф то, с чем нельзя было расстаться.

- Яре-яре, вот видите. Кстати, не стоит забывать о словах Кучики-тайчо, - смиренно продолжил Киске. - Удержать Бьякую-куна нам не удастся. Даже если я допущу такую возможность – а я её допускаю – так или иначе приказ Главнокомандующего всё равно будет исполнен. Ишида-сан, практически у нас нет иного выбора.

- Но ведь должен быть! – выкрикнула Рукия, вскочив со своего места. – Должен! Он был, когда меня хотели казнить и все отправились меня спасать! Он был, когда мы сражались с Зависимыми, а затем и с Эспадой в Уэко Мундо! Почему… - губы шинигами задрожали, девушка, словно исчерпав весь прилив сил, рухнула на пол. На глаза наворачивались слёзы, и так хотелось, наконец, заплакать, избавиться от тяжкого груза на сердце! - Почему нет выбора сейчас? – тихо прошептала она, обхватив себя руками за плечи.

Ответом на неё отчаянный вопрос стало слабое гудение кеккая. Орихиме закусила губу, прикладывая последние усилия, но, несмотря на все её старания, защитный исцеляющий барьер испарился, и Иноуэ почувствовала, как по щеке потекли слёзы. Всё без толку … Улькиорра-сан был прав, говоря: «От тебя нет никакой пользы, женщина». Когда её похитили, Куросаки-кун, не задумываясь, бросился на помощь, но Орихиме ничем не могла ему помочь. Девушка всегда знала, что была в их команде самой слабой, сейчас именно от её способностей зависело всё, а она… она…

- Простите, - всхлипнула Иноуэ и, закрыв лицо, ладонями заревела. Урью немного помялся, не зная, что ему делать, однако всё же собрался с духом и, отведя одноклассницу в сторону, начал говорить ей что-то успокаивающее.

- Это не твоя вина, Орихиме, - заметила Йоруичи, сочувствующе улыбаясь. – При любом раскладе я боюсь, итог был бы точно таким же. Айзен хорошо подготовился и знал, что большей опасности следует ждать именно от Ичиго. Нам следовало просчитать такой вариант.

- Нам же не приказано его уничтожить, - прервал подругу торговец. – Вы сможете общаться с ним…

- Но не так, как прежде, - решительно сказал Ишида, сверкнув глазами. Вид девчоночьих слёз оказал на квинси сокрушительное воздействие, заставил понять, что в отсутствие Ичиго ему придётся взять на себя роль главного связующего звена в их маленькой компании. – И по отношению к Куросаки это нечестно – лишать его части жизни, воспоминаний - того, что он пережил.

- Будь Ичиго на нашем месте, он определённо бы нашёл другой выход, - Ренджи, немного смирившись с неизбежностью, тоже рискнул подать голос из своего угла. Когда рядом не стало Куросаки, буквально заражавшего всех своим бунтовским духом, Абараи сломался, осознавая правоту и сетайчо, и своего капитана, и Урахары. Что бы там ни говорили про его несообразительность, иногда фукутайчо всё понимал слишком хорошо.

- Возможно, для самого Ичиго, это лучший выход, - Шихоуин легла на спину и, заложив руки за голову, уставилась в потолок. – Подростки должны ходить в школу и гулять с девчонками, а не носиться между Сообществом душ, Генсеем и Уэко Мундо, спасая мир. Кстати, это и вас касается, Иноуэ, Садо, Ишида. Приключения закончились, нам ничего больше ничего не угрожает, и чем же прикажете заняться Куросаки? – женщина перевернулась на бок и вопросительно взглянула на притихших собеседников. – Он мог настолько привыкнуть к подобной жизни, полной боёв и опасностей, что обычное существование покажется ему смертельно скучным. Приказ нужно выполнить, по крайней мере, ради самого Ичиго.

Конечно, ребят уговорить не удалось. Из всех только Абараи, кажется, более-менее начал склоняться на их сторону, но ни Урахара, ни Йоруичи так и не смогли «заручиться поддержкой большинства». Оставалось лишь надеяться, что Сейрейтей не станет настаивать на срочном выполнении приказа, и у шинигами есть в запасе хотя бы эта ночь.

Магазинчик был погружён в тревожный, чуткий сон, и его обитатели были готовы проснуться от любого подозрительного звука, но под ногой женщины не скрипнула ни одна доска. Уруру и Джинта, набегавшиеся за день и прошлую ночь, уснули рано и не видели пришедшего капитана Кучики; о них можно было не беспокоиться, и Шихоуин осторожно двинулась дальше по коридору. В другой комнате Рукия не рискнула отойти от своего бессознательного друга (только ли друга?): девушка так и уснула, сидя возле его футона и трогательно сжимая ладонь парня. Рядом с ней, привалившись спиной к стене и положив руку на свой зампакто, спал Абараи. Лейтенант шестого отряда, наверное, засыпая, опрокинул возле себя чашку на полке, и давно остывший кофе капал на пол. В звенящей тишине, которая накрыла лавку Урахары, монотонное «кап-кап-кап» превратилось в какое-то подобие метронома, а по громкости звуки от падения маленькой капельки могли посоперничать с ударами колокола. Но, в конце концов, у аристократки был очень острый слух по сравнению с людьми или другими шинигами.

Люди же спали беспокойнее всех. Иноуэ всхлипывала во сне и ворочалась, на лице квинси застыло непонятное выражение – смесь злости, усталости и смирения, Садо… он лежал, отвернувшись от двери, и женщина не стала заходить в комнату, чтобы взглянуть на него.

Убедившись, что все спят, Йоруичи вышла на веранду. Небо над Каракурой в эту ночь было ясное, усыпанное множеством сияющих звёзд. Совсем как тогда, после битвы с предателями… когда бой закончился и те капитаны, что были ранены меньше всех, вернули город из Сообщества душ. Свежий воздух пьянил и дурманил, будто аристократке в её кошачьем обличье преподнесли целый бутылёк валерьянки. Неудивительно, шинигами провела несколько суток в одном помещении, для деятельной натуры страшное наказание – быть стеснённой четырьмя однообразными стенами. Сидевший на ступеньках Урахара немного повернул голову на почти бесшумные шаги и показал на место рядом с собой.

- Научился слышать меня? – усмехнулась та, примостившись возле столба.

- Я всегда слышу, как идёт кошка, - лица бывшего капитана не было видно, но Богиня шунпо прекрасно знала, что тот улыбается в ответ, - даже когда она выглядит по-другому, - мужчина повертел в руках свою панамку и отложил её в сторону, к трости. – Они спят?

- Да. Если ты имеешь в виду, можем ли мы приступить, то сейчас самое лучшее время. Хочешь сделать всё сам?

Хоть Урахара и говорил вечером, что никто из них не сможет лишить Куросаки его воспоминаний, оба бывших тайчо знали, что этот приказ Кучики передавал лично им. Бьякуя осознавал, что ни его лейтенант, ни младшая сестра не решатся на такой поступок. Чувство долга перед Сообществом душ и привязанность к рыжему риоке у тех двоих были так сильны, что конфликт между ними мог спровоцировать и, своего рода, предательство. Никто не хотел рисковать после того, как последняя опасность для Готея была уничтожена.

- Ждать до утра может быть опасно, - продолжила Йоруичи, хмурясь. – А если ещё и кто-нибудь проснётся, тогда придётся силой отбивать у них Куросаки. Эта молодёжь не понимает, что делает только хуже, но попробуй им объяснить!.. – женщина тихо вздохнула. – Ты идёшь?

- Позже, - Киске посмотрел на тёмную, неосвещённую улочку и прищурился. - Кажется, у нас гость.

Через пару секунд смутный силуэт отделился от ближайшего дома, постепенно приближаясь. Человек шёл медленно, как будто оттягивал момент, когда нужно будет показаться перед хозяевами, но не скрывался и не таился. Обоим не потребовалось много времени, чтобы узнать подошедшего шинигами – слишком знакомой была его реяцу, несмотря на длительную разлуку.

- Йо, Куросаки-сама, - зрение не обмануло Шихоуин: Киске втянул голову в плечи, как только старшего Куросаки осветил маленький фонарик, подвешенный к углу веранды.– Давненько вы к нам не заглядывали.

- Не было повода, - глухо ответил Ишшин. От лучей фонаря на лице мужчины залегли тени, делавшие его ещё более мрачным; бывший капитан Готея 13 вообще казался призраком былого себя: тёмным, суровым, сдержанным. Резкий порыв ветра, который больше не сдерживал разрушенный лейтенантом шестого забор, налетел на Куросаки и расправил обрывок капитанского хаори за его спиной; скосив на него глаза, шинигами нервно и с силой прижал ткань к плечу. – Как он?

- Без изменений. Его как будто нет в собственном теле шинигами, невозможно почувствовать даже малейшие признаки реяцу, - скорбно признался торговец. – Я посылал запросы тем, кто сейчас в Уэко, и в Сейрейтей, Ичиго нигде нет.

- Значит, он в собственном внутреннем мире, - произнёс Куросаки и закрыл глаза. – Ясно. Этого я и боялся больше всего.

- От Ямамото-сетайчо поступил приказ…

- Я в курсе. Если стереть все воспоминания с того момента, как Ичиго встретился с Рукией, это поможет запечатать его силу шинигами вместе с Пустым и вернуть моего сына. Хотел бы я знать, почему остальные вайзарды чувствуют себя прекрасно, а он нет, ведь ранены были все… - мужчина наклонил голову и после внутреннего колебания поинтересовался: - Когда ты собираешься начинать?

- Я хотел бы приступить в самое ближайшее время… с вашего разрешения, Куросаки-сама, - разговор трёх бывших тайчо в ночной тиши уснувшего города разносился далеко, и им приходилось понижать голос, чтобы случайно не разбудить подростков. – Мы и так прождали слишком долго, опасно долго. Если всё происходит так, как я полагаю, сейчас любая минута может оказаться критической. Сила его внутреннего Пустого постоянно росла, а Ичиго был ослаблен боем с Айзеном и мог не справиться со своей, так скажем, проблемой.

Урахара потянулся за тростью, чтобы встать, но Ишшин жестом остановил его и, поднявшись по ступенькам, и замер в дверях магазина.

- Ичиго мой сын. Если вы оба не против, я это сделаю сам, - не терпящим пререканий тоном сказал он и, не дожидаясь ответа, скрылся в комнатах.

- Нужно было сказать, что стирание памяти всё равно не стопроцентная защита от опасности, - заметила Шихоуин, когда шинигами, не посмевшие возразить, вновь остались вдвоём. – Хотя… он и так всё сам знает, - она давно привыкла видеть страдания, потери, смерть, однако, участь, которая могла ожидать рыжего риоку, намного хуже. Возможно, Ичиго Куросаки уже проиграл бой и через каких-нибудь несколько минут он станет Пустым, а тогда никакие заклинания не помогут, и им останется только его прикончить. Но так же может быть, что шинигами, выполнив указание из Сейрейтея, совершат ошибку и лишат Ичиго возможности вести ту жизнь, которая ему нравится; потеряют друга и верного, преданного соратника.

Что этот парень для Сообщества душ? Лишь камень, кирпичик в стене, никак не в основании… пусть у него огромная реяцу и столь же огромный потенциал, рядовой шинигами не стоит того, чтобы рисковать. Им, прошедшим через уроки Академии и службу в отрядах, видевшим битвы, войны, когда лишь редкий выживал, это было понятнее всего – та истина, за которой и кроется жизнь… смысл существования защитников, шинигами. Подвергать опасности множество душ ради одной, пусть у неё и есть великие заслуги, - слишком глупо и опрометчиво.

- Я буду скучать по нему, пожалуй, - чуточку грустно прошептал Урахара, глядя на луну. – И, готов поспорить, тебе тоже. Ками-сама, я так говорю, будто мы его убивать будем, тебе не кажется?

- Всем его будет не хватать, даже Бья-чану, что бы он там ни говорил. Многим уже не обойтись без этого раздражающего фактора, и легко мы его не позабудем. Сейрейтей за сотни лет закостенел, как древний старик. Появление Ичиго заставило всех, наконец-то, ожить, - Йоруичи помолчала немного и улыбнулась. – Впрочем, это же не конец его пути? После смерти Куросаки определённо ждёт Академия шинигами и должность капитана одного из отрядов…

- Ты забываешь о Пустом, Йоруичи-сан, - поправил её торговец. – Если за годы плена в его душе ничего не изменится, они никогда не пустят вайзарда в Сообщество душ.

- Это ты забываешь, о ком говоришь. Если бы не приказ Главнокомандующего, я уверена, день-два, и Куросаки вернулся бы… даже более сильным, чем прежде.

Аристократка замолчала, когда блики лунного света, игравшие на крышах домов, исчезли. Каракура погрузилась в темноту, луну от взора двух бывших капитанов закрыла неизвестно откуда появившаяся тучка. Интересно, ночное светило тоже не хотело смотреть, как исчезает шинигами.

@темы: Kyoraku/Ukitake, fanfiction

---

Фанфик

[Sangvia]

Пройдя по дому ночью в темноте, оттопырив руки на манер Гина из-за длинных рукавов ночной рубашки, решила начать творить…

Автор:  Sangvia
Бета: отсутствует, так что отписываемся)
Название: Темнота
Дисклеймер: Кубо и только он!
Рейтинг: G
Пейринг: Кёраку/Укитаке
Размер: драббл

Темно. Будто кто-то просто исключил из мира свет, настолько непроглядна была темнота. Она обволакивала, словно пыталась поглотить тебя, твою сущность, но при этом отталкивала своей неизвестностью и заставляла все больше и больше ей сопротивляться. Отпор темноте не проходил безуспешно, и глаза вскоре начали различать смутные очертания комнаты.
Было тихо. Весь Сейретей спал в этот момент, кроме стоящих на часах шинигами, считающих минуты до возвращения к своим футонам, заранее постеленным перед уходом. Как ни пытайся сопротивляться, но жизнь тех, кто защищает слабых, даже в мирное время полна неожиданностей, а также обязанностей, возложенных капитанами и долгом.
Укитаке-тайчо поднес к глазам руку, разглядывая границу между темнотой и очертаниями кисти, которые терялись и появлялись, стоило лишь только сфокусировать на них взгляд. Границы темного и светлого всегда таковы: либо они столь четки, что не спутаешь их ни с чем, либо размыты, предоставляя возможность действовать домыслам, обстоятельствам и выгоде.
Капитан тринадцатого отряда медленно встал, размышляя, что же все-таки заставило его проснуться так неожиданно посреди ночи. Главное, чтобы Унохана-тайчо не узнала об этом, иначе очередная доза лекарств пополнится на несколько наименований. Нащупав рядом сверток с одеждой, Укитаке накинул косоде и побрел навстречу выходу. Отодвинув створки сёдзи, он впустил в комнату прохладного ночного воздуха, мигом заполнившего его легкие. Желание спать пропало совсем.
Рассвет ещё и не думал наступать, небо было усыпано звездами, где-то слева слабо мерцала луна и дарила неживой свет.
- Даже тебя в эту ночь подняла нелегкая, - раздался рядом знакомый голос.
Неподалеку, оперевшись на перила, стоял Кёраку, силуэт которого лишь угадывался, но даже при таком освещении легко можно было понять, что это старый друг, пришедший посреди ночи из-за бессонницы.
- Да, что-то здесь странное, в этом неожиданном пробуждении, - ответил Укитаке. - Пойду свет зажгу…
- Не стоит, - остановил его Кёраку, - без света лучше.
- Почему?
- Потому что он показывает все самое потаенное, а тьма прячет.
- И что же тьма прячет в этот раз? – Укитаке приподнял брови, не обнаружив друга на месте.
- Сейчас увидишь,- ответил тот, обхватывая капитана тринадцатого отряда сзади за плечи и волоча обратно в комнату. – Ночь ведь располагает…

@темы: Kyoraku/Ukitake, fanfiction

---

Продажа мерчандайза и артбука по Bleach

[Karasik]

manga-zin.net/cat/100/
manga-zin.net/show/2733/

@темы: разное

---

Родительские меры

[Танато]

+1

@темы: fanart, Ukitake Juushirou

---

[Ukitaki_Juushiro]

Хорошее сообщество!

---

Измена (Гриммджо\Укитаке)

[~Хару-Ичиго~]

Дааа, я долго вынашивал эту безумную идею и наконец-то написал!

Название: Измена
Автор:  ~Хару-Ичиго~
Фандом: Bleach
Жанр: местами POV
Пейринг: Гриммджо Джаггерджек\Джууширо Укитаке, намёк на Кёраку\Укитаке. В эпизодах Маюри, Акон.
Рейтинг:PG-13
Дисклеймер: "Блич" принадлежит Кубо Тайто.
Предупреждения: постканон (возможно), возможный ООС.
Содержание: Укитаке подбирает бродячего, кхм, кота. (И нет, сбежавший от Маюри Гриммджо, это не любимый авторский кинк!)
Примечания:
1)Фамилия и звание Акона даны ему автором, и никакого отношения к канону не имеют.
2)Фурошики - квадратный кусок ткани, который использовался для заворачивания и переноски предметов любых форм и размеров.
3)Окономияки - — жареная лепёшка из смеси разнообразных ингредиентов — обычно с лапшой, мясом, морепродуктами и овощами, смазанная специальным соусом и посыпанная очень тонко нарезанным сушёным тунцом.
4)Дзабутон - подушка для сидения на полу.

Докладная записка третьего офицера специального отряда онмицукидо пятому офицеру специального отряда онмицукидо:
"Все необходимые документы, включая копии личных записей и расшифровку с записывающего устройства, успешно подшиты к делу. После ознакомления - немедленно сдать в архив. Хранить пятьдесят лет".

Дело №5673455

Приложение №1
Ордер на арест обвиняемого по делу №5673455

Приложение №2
Копия обвинительного приговора по делу №5673455 (о государственной измене)

Приложение №3
Личный дневник капитана тринадцатого отряда - Укитаке Джууширо

15 июня
Случилось то, что должно было случиться уже давным-давно. Можно сказать, этот разговор был всего лишь формальностью, хотя уж что-что, а формальность нашим отношениям не свойственна.
В моём сердце нет обиды - слишком уж хорошо я знаю Ш., чтобы обижаться, да и по природе я не обидчив - что ж поделать? Единственное чувство, которое я испытываю - недоумение. Его отношения, сначала с Л., а потом, когда она исчезла, и с выросшей к тому времени Н. ни для кого не были секретом, включая меня, тогда почему же... Но хватит. Сейчас я не могу об этом писать - от жары снова колет сердце и немеет рука; сегодня мне не следовало вставать с постели.

Никогда не думал, что слово "друг" будет звучать для меня, как оскорбление.

Приложение №4
Расшифровка аудиозаписи из лаборатории Бюро исследований. Участники разговора: капитан двенадцатого отряда Куротсучи Маюри (в дальнейшем: М.) и третий офицер двенадцатого отряда Ниигата Акон (в дальнейшем: А.)

А: Скоро его поймают, капитан.

М: Поймают?! Если его увидит хоть кто-нибудь, кроме тех идиотов, которых я за ним послал, сюда притащится целый взвод всяких невежд и быдла, например, этих типов из онмицукидо, и кое-кто потом будет до самой смерти ползать в белом кимоно по подземельям. Так что поймайте его и живо, пока всем отрядом не отправились на нары! (глухой удар по деревянной поверхности, звяканье)

А: Мы прочёсываем каждый уголок. Он себя обязательно выдаст - мы довели его до состояния, о котором вы говорили. Ваша теория действительно подтвердилась - чем дольше арранкар находится в рессурекшене, тем больше его разум деградирует в сторону животного. Подопытный образец - Эспада, так что ждать, пока он деградирует окончательно, придётся долго. Однако, (шелест бумаги) график его состояния показывает, что в момент побега, подопытный уж находился в невменяемом состоянии - животные инстинкты победили человеческий разум. Поиски по рейрёку ничего не дали - похоже, что он всё-таки додумался её скрыть, однако, если мы будем методично, но, не привлекая к себе внимания, вести поиски, он отыщется максимум до конца недели. Конечно, скорее всего, он выдаст себя раньше - арранкару с разумом животного не выжить в Сейретее. Конец. Это было краткое заключение.

М: Я знаю об этом и без тебя, идиот. Ищите быстрее. Ещё быстрее! Иначе заставлю всех вас сажать кошачью мяту по периметру Сейеретея! А теперь - вон.

(звук захлопывающейся двери)

Приложение №5
Личный дневник капитана тринадцатого отряда - Укитаке Джууширо (продолжение)
18 июня
Снова побывал в поместье и снова меня уговаривали подать в отставку. Немногие знают, что уйти из Готэя можно только в Гнездо Личинок, и мои семья в их число не входит - я давно и твёрдо решил не говорить им ничего плохого или грустного, относительно моей службы. Вернее, того, что показалось бы им плохим или грустным.
Окружённый родителями и сёстрами я на время забыл о Ш., но потом матушка, как на грех, начала расспрашивать меня о нём. Пришлось уйти раньше, отговорившись срочными делами, но она, кажется, поняла, что мы поссорились. Иногда матери настолько догадливы, что это пугает... и всё-таки, мне кажется, что о главном она так до конца и не узнала. Это к лучшему. (несколько строк неразборчиво)...случилось событие, о котором я с трудом решаюсь написать. Особенно сложно писать по порядку, так как мои мысли в некотором сумбуре, и кашель снова одолевает.

(далее несколько страниц замазано тушью)

Нет. Всё было совсем не так. Надо же, я уже не могу говорить сам с собой - я слишком привык рассказывать всё самое важное тебе... Стой, а это неплохая идея!
Давай представим, что я пишу тебе письмо. Давай представим, что ты его когда-нибудь прочтёшь.

Дорогой Ш.
Честно говоря, немного странно называть тебя "дорогим" - я никогда в жизни так не говорил, но, тем не менее, дорогой Ш. Сегодня ночью со мной произошла очень странная история.
Нагруженный советами, пожеланиями, и твоими любимыми матушкиными окономияки, я довольно поздно вышел из родительского дома. К счастью, было как раз полнолуние, так что я не заблудился, как со мной часто бывает. Хотя, наверное, лучше бы мне было заблудиться. Нет, скорее я утрирую. Ничего бы не случилось, если б не лопнувшая бечёвка на моём варадзи. Чтобы завязать её, мне пришлось остановиться возле заброшенного склада - довольно жуткое место: сорная трава по пояс, провалившаяся крыша... Странно, что его до сих пор не снесли - возможно, просто забыли о его существовании. Представь моё удивление, когда я увидел, как из травы выскальзывает нечто небольшое и чёрное, причём тянется точно к фурошики с окономияки, который я поставил на мостовую, пока завязывал бечёвку! Смешно вспомнить - первым моим порывом было наступить на это, как я тогда думал, существо, но как только луна вышла из-за туч, этот порыв исчез, как не бывало. Нечто чёрное, тянувшееся к моим окономияки оказалось... рукой. Нет, даже не рукой, а, я бы сказал, лапой - когтистой, чёрной лапой, размером и очертаниями похожей на человеческую руку.
Не буду рассказывать, какие мысли, одна нелепее другой промелькнули у меня в голове, пока я удивлённо наблюдал эту картину - ты только посмеёшься, но одна мысль среди этого хлама выделялась особенно ярко: "Арранкар!"
Знаешь, некоторые девушки, завидев мышь, от страха вспрыгивают на стол... хотя нет, это неудачное сравнение. Скорее, так - некоторые люди, увидев таракана, хватают первую, попавшуюся под руку вещь, и колотят ей по несчастному насекомому, что есть силы. Смешно сказать - в тот момент я хотел поступить так же: активировать шикай и убить арранкара чем скорее, тем лучше, но... знаю, это прозвучит глупо. удивительно и неправдоподобно... но я не смог.
Я сразу понял, откуда мог взяться арранкар в Сейретее - Маюри, конечно, пытался искать сбежавший экземпляр так тихо, как мог, но шила в мешке не утаишь - слух о том, что от него сбежал пустой, распространился по всему Сейретею... несложно было сложить два и два. На мои окономияки покушался именно беглец из лаборатории, и это определило всё.
Меня считают слишком добрым и мне, наверное, грех отрицать, но представь себя на моём месте! Эта лапа, подцепившая, наконец, мой узелок, была настолько худой, грязной и какой-то даже облезлой, что мне стало жаль её хозяина. Мне тяжело даже представить, как его мучали в лаборатории (в том, что его мучили, я не сомневаюсь). Ты можешь назвать меня добряком и пацифистом, но я уверен – ни одно живое существо не заслуживает этих мук. В знак протеста против издевательств капитана Куротсучи, я просто подвинул узелок чуть ближе к чёрной лапе и сказал:
- Можешь оставить себе. - Узелок, подцепленный было, замер на пол дороге. - Но не смей никого трогать.
Представляю себе, как наивно это прозвучало, но ничего лучшего я придумать не смог. Видимо, мои слова всё-таки были услышаны, так как фурошики исчез, а из кустов послышался треск разрываемой ткани, шелест бумаги, сдавленный рык и чавканье.
Больше я решил не задерживаться.

Я тебя, наверное, утомляю, но на этом история не закончилась. Я благополучно вернулся домой, только вот совесть не переставала меня мучить; внутренний голос упорно твердил, что надо вернуться и разобраться с незваным гостем, что своей беспечной выходкой, я могу навредить Сейретею, что из-за невыполнения обязанностей могут погибнуть люди, наконец! Но пока он меня убеждал, я уже успел добраться до дома.
В последнее время, у меня появилась привычка не зажигать света, да и зачем свет - ночи сейчас ясные... В такие ночи ты любишь сидеть на крыше... но я отвлёкся.
Только вообрази: я снимаю хаори, отодвигаю сёдзи и вижу просто... неимоверно странную картину: по берегу моего пруда, под луной, катается на спине что-то, что можно с большой натяжкой назвать человеком. Катается, рыча и скуля, словно от боли! Ты, наверное, уже понял, что это значит - арранкар шёл за мной до самого дома, а я, поглощённый своими тяжёлыми мыслями его даже не заметил!
Так мне представился второй шанс его убить. И снова я не смог. Я говорил себе: "Что ты делаешь?! Он же выслеживал тебя, чтобы напасть!", но какая-то часть меня сомневалась в этих словах. Что если он пришёл, потому что ему показалось, будто я смогу избавить его от мучительной боли?
Я действовал решительно: бакудо прочно спеленало несчастного, а несильный удар рукоятью катаны по затылку арранкара, помог мне без лишних препятствий дотащить зверя до моей комнаты. Уф, ну и работа это была, скажу я тебе! Я протащил его каких-то несколько шагов, но, в конце концов, едва не потерял сознание, а затем, пол часа только переводил дух и откашливался, прежде, чем рассмотреть неудачливого пустого
В гостях у меня оказалась странная помесь человека и кошки. Представь себе гибкое тело, сплошь покрытое белыми броневыми пластинами, находящими одна на другую, но походящими скорее на бинт, чем на чешую. Представь мохнатые, синие, с бирюзовым оттенком уши, длинные, растрёпанные и спутанные, словно нечёсаный лён жёсткие волосы, которые, уместнее было бы назвать гривой, что-то вроде костяной диадемы на лбу, и, что показалось мне особенно забавным - чёрные "носочки" на передних и задних лапах - словно у настоящей кошки. Хвост у этого существа, разумеется, тоже был, и, каюсь, я не удержался, чтобы его не потрогать.
Видимо, арранкар этот был довольно высокого ранга - в рессурекшене ему осталось достаточно человеческих черт: конечности сгибались, как у людей, внушительные когти не втягивались, и лицо - красивое и мужественное надо признать, было абсолютно человеческим.
Сейчас ты, наверное, отпустил бы непременную шуточку о том, что ревнуешь, а я ответил бы, что животные, это не моё... Но лучше не будем. Ты знаешь, я не люблю сослагательное наклонение.
Как я уже сказал - этот арранкар был красив, но ками-сама, я ещё никогда не видел настолько бледных, усталых, измождённых пустых. Я честно осмотрел его со всех сторон - даже через броню чувствовалось, насколько он худ – казалось, дыра пустого занимает на его теле гораздо больше места, чем положено. При этом осмотре, кстати, я и обнаружил причину его мучений - между пластин на спине, каким-то невероятным образом попал довольно толстый, напоминающий часть тюремной решётки штырь, который бедный "кот" не мог вытащить самостоятельно. Пользуясь бессознательным состоянием своего полуночного гостя, я вынул штырь и обработал начавшую гноиться ранку. Ты знаешь, я не медик, и потому, руки у меня, честно говоря, дрожали - я боялся причинить арранкару ещё большую боль. И при этом совсем не чувствовал себя предателем.
Рассвет мы встретили в довольно странном положении: он лежал на животе, положив тяжёлую голову на сгиб моего локтя, а я сидел, прислонившись спиной к стене, страдая от бессонницы, пытаясь распутать яркую, роскошную гриву и вычесать из неё запутавшийся мусор. Кое-где пришлось даже поработать ножницами, что было не очень удобно - как я уже говорил, левая моя рука была придавлена пустым. Бакудо работало исправно, но всё-таки я подстраховался, чтобы, в случае чего, успеть сломать ему шейные позвонки.
Когда на татами упали первые солнечные лучи, я услышал странный, негромкий, раскатистый звук. До этого я не знал, что арранкары умеют мурлыкать.

23 июня
Дорогой Ш.
Кажется, это обращение уже вошло у меня в привычку. Да, я избегал тебя в последние дни, но мысленно посвящал тебе бесконечные внутренние монологи. Наверное, ты думаешь, что я боюсь встречи с тобой, избегаю тебя, и потому не навязываешься... надеюсь, ты будешь думать так и дальше - это облегчит мне мою странную, безумную затею, в которую я по неосторожности ввязался.
Уверенно могу сказать тебе - я никогда не был так благодарен своей болезни, как в эти дни - содержание домашнего животного требует неусыпного внимания, так что работу пришлось на время забросить.
Ты, наверное, удивишься тому, что я вдруг заговорил так цинично, но честно скажу тебе - это не цинизм. Скорее, грустная ирония.
Видишь ли, Ш., теперь я гордо могу именовать себя кошатником. В самом деле, как по-другому назвать владельца существа, которое мурлычет, трётся о колени, пытается охотиться за птицами и требует, чтобы его гладили? Согласен с тобой - для арранкара это поведение очень и очень странно, но факт остаётся фактом - в рессурекшене, мой домашний «питомец» ведёт себя как самая обычная домашняя кошка. Но ест, к сожалению, гораздо больше. Корм для этого кота-обжоры - отдельная проблема, которую он, к моему ужасу, иногда пытается решать самостоятельно. Нет, он не ест людей - иначе я всё-таки убил бы его. - Он крадёт бэнто у студентов Академии. Я сотню раз запрещал ему так делать, но разве кошки слушаются своих хозяев! Когда я начинаю его отчитывать, он просто внимательно смотрит на меня своими поразительными голубыми глазами, и демонстративно сворачивается клубком - спать.
Кийонэ и Сентаро считают, что я иду на поправку, потому что у меня вдруг появилась привычка съедать двойную порцию. Если бы они знали, кому я отдаю половину своего завтрака (а также, обеда и ужина)! Можешь назвать меня трусом, но я действительно боюсь, что они когда-нибудь догадаются.
Его же подобные мелочи не волнуют: он ест, спит, играет с моими дзабутонами в своё удовольствие, и охотно позволяет себя гладить. Мне приходится регулярно менять подушки и тщательно прятать отчёты, на которых мой "кот" не прочь полежать.
По случаю летней жары, я каждый вечер устраиваю ему помывку - удивительно, но в отличие от своих меньших братьев, он любит воду. Наверное, потому что в пустыне её не найдёшь днём с огнём... Немного странно купать такого взрослого мужчину, который, к тому же, всё время вертится, пытается слизнуть мыло и начинает шипеть и вырываться, если шампунь попадает ему в глаза, так что, я чувствую себя не просто кошатником, а отцом великовозрастного, но отстающего в развитии ребёнка, выращенного, гм, кошками.
Тебе, наверное, кажется, что моя скучная жизнь вдруг преобразилась и заиграла яркими красками, что я счастлив... Но на самом деле, я вдруг почувствовал себя преступником, который за каждым углом видит пришедших его наказать и отовсюду ждёт расправы и предательства. Я плохо сплю, не могу смотреть собеседникам в глаза… Я стал ужасно рассеян, и, недавно, у меня снова шла горлом кровь. Единственное, что отчего-то меня успокаивает - мурлыканье арранкара, когда я глажу его за большими, пушистыми ушами. Когда я слышу этот звук, полный умиротворения, и (скорее всего, я сам это выдумал), благодарности, ко мне снова приходит уверенность в том, что я не зря спас этого странного пустого.



25 июня

Дорогой Ш.
Гриммджо вышел из рессурекшена. Случилось это внезапно: я отвернулся, чтобы налить своему коту молока, а повернувшись обратно, столкнулся нос к носу с обнажённым, судорожно сжимающим меч секста эспадой. Он, впрочем, тоже от молока не отказался, хотя выглядел донельзя растерянным и, как мне показалось, немного напуганным.
Скажу тебе честно - его превращение меня даже обрадовало - вместе с кошачьим обликом исчезли и кошачьи повадки, он начал адекватно воспринимать действительность и перестал точить когти о мои дзабутоны… Правда, его характер изменился в худшую сторону - теперь, Гриммджо (как ты уже понял, это его имя) ведёт себя, как трудный подросток - пытается хамить, угрожать, но смущение и растерянность его видны невооружённым глазом. Поначалу он счёл меня недостаточно серьёзным противником из-за моего доброжелательного отношения и приступов болезни, так что мне пришлось пару раз скрутить его в честной борьбе. Он проникся уважением и перестал задираться, хотя внешне его поведение почти не изменилось.
Разговариваем мы, обычно, так:
Я: Гриммджо-кун!
Гриммджо: Хрена надо, шинигами?
Я: (вздыхаю и улыбаюсь - а что ещё я могу сделать?) Пора обедать, Гриммджо-кун! Сегодня твоя любимая запечённая треска!
Гриммджо: Не нужна мне ваша шинигамская жратва, меня от неё воротит, понятно?

Молчание. Мы оба ждём. Наконец, Гриммджо - вечно голодный пустой, не выдерживает.
- Треска? А, хрен с тобой! Тащи уже её сюда.

Я стараюсь быть с ним ласковым и терпеливым, как с ребёнком. Его такое отношение, кажется, удивляет - он ведь привык к грубости и жестокости, ему непонятно, как это я - шинигами - и не желаю боя с ним. Мне это тоже непонятно, но я улыбаюсь и притворяюсь, будто знаю, что делаю.


28 июня
Рессурекшен начал появляться и исчезать, независимо от желания хозяина. Барьер поглощает его рейацу при каждом высвобождении меча, но не рухнет ли моё кидо в один прекрасный день? Этого я больше всего боюсь.
Я начинаю путаться в двух Гриммджо: сегодня за завтраком, зачитавшись, я по привычке погладил арранкара по голове. Эспада поразился так, что даже не стал сбрасывать мою руку. Очнулся я только после его неуверенного: "Эй, шинигами..."
Честно говоря, мне стало очень-очень стыдно.
Гриммджо-коту повезло - он не ведает стыда и завёл привычку приползать ночью ко мне под одеяло. Находиться летней ночью в одной постели с горячим, как печка и громко мурлычущим арранкаром - сомнительное удовольствие, но я привык, так как выгнать его из-под одеяла невозможно.
Гриммджо-человек скучает по дому, но изо всех сил старается этого не показывать. Узнал я об этом совершенно случайно: однажды, вернувшись с совета капитанов, я услышал в своём саду странные звуки - чьи-то голоса, обрывки слов, шипение... Подойдя поближе, я увидел на веранде Гриммджо. Он занимался несвойственным ему делом - пытался настроить старое радио, которое я когда-то привёз из Генсея и про которое давным-давно позабыл. Работало радио очень плохо, но среди помех можно было различить приятный мужской голос, поющий, как мне показалось, по-испански.
Гриммджо слушал подперев голову рукой, слушал с застывшей, кривоватой усмешкой, но вся его поза излучала грусть.
Я почти физически чувствую тоску и одиночество этого сильного, гордого, самоуверенного арранкара. Я должен отправить его в Уэко Мундо, как можно скорее. Он ещё слишком слаб, чтобы открыть гарганту, и потому, единственный шанс, который у нас есть - Урахара Киске. Я должен поговорить с ним.

31 июня
Рассвет обещает ещё одно солнечное утро. Июнь в этом году выдался на редкость жаркий...
Чем сложнее мне что-либо написать, тем больше я пишу про погоду.
Я сижу за письменным столом, всё моё тело саднит от царапин и укусов, требует отдыха, но уснуть я не могу. Рядом, на футоне, раскинувшись, спит мой усталый любовник.
Всё вышло случайно. Так распорядилась судьба, и винить в этом некого. Просто, во сне я принял его сухие, обветренные губы, касающиеся моей щеки, за знакомые губы другого. Просто, его кошачья сущность не вовремя вернулась в меч. Просто, разорвав нечаянный поцелуй, он посмотрел на меня своими невероятно яркими, шальными глазами и прохрипел: "А, к меносу"... Просто его грубоватые, мозолистые руки слишком активно блуждали под моим кимоно...

Нет, скорее, нам просто было холодно и одиноко.

Он был буйным, деспотичным, агрессивным, а я напрягал все силы, чтобы сдерживать его порывы, чтобы показать ему, что можно и по-другому... и он понял. Нежность, ласка и поцелуи - всё, что выходило за пределы простой, грубой похоти, стало для него открытием - я учил его терпеливо, осторожно, стараясь не разозлить. Я шептал ему вещи настолько стыдные, что даже под угрозой смертной казни не решусь произнести их вслух, я повторял его имя, перекатывающееся во рту, как галька, даже на вершине наслаждения ни разу не сбившись на знакомое, мягкое...
Он быстро заснул, положив голову мне на грудь и раскинув руки, а я так и не смог заснуть - просто лежал, перебирая влажные от пота, торчащие вихрами волосы, пока он не заснул окончательно, издавая что-то среднее между похрапыванием и мурлыканьем.
В тот момент я понял, что люблю его. Не так, не в том романтическом смысле, который вкладывают в эти слова - о, нет. Я эгоистично полюбил его за его одиночество, за его тоску, за то, что в нём не было ничего от того, с кем я пробыл почти всю сознательную жизнь... Я полюбил его за детско-животную непосредственность, наконец... Но не так сильно, чтобы жить и умереть для него, как я готов жить и умереть для... (зачёркнуто)

Именно ради этой любви, я отправлюсь сегодня к Урахаре Киске и попрошу его открыть гарганту. Ради этой любви я помирюсь с Шунсуем, стану его... другом и забуду обо всём. Ради любви я переправлю Гриммджо в Каракуру через Сенкаймон, чего бы мне это ни стоило. Ради любви я не лягу сегодня спать и в последний раз полюбуюсь тем, как красив во сне этот мальчик со сломанной маской, даже не подозревающий о любви...

Приложение №5
Приказ о приведении в исполнение...

@темы: fanfiction